— Почему?

— Потому. Могу дать совет. Ступай в туалет, за этой девицей — как максимум переспишь с ней и получишь билет в «Багальино».

— И мы пойдем туда с тобой.

— Ни за что на свете.

— Тебе не нравится «Багальино»?

— Мне не нравишься ты.

— Прекрасно.

— Что значит — прекрасно?

— Что у меня есть шанс…

— То есть?

— Ты ревнивая, немного занудная, но, в конце концов…

— В конце концов что?

— Ты есть!

Джин собирается встать и уйти, но я хватаю ее за руку.

— Подожди. Давай, по крайней мере, закажем что-нибудь.

За спиной у Джин появляется Марио.

— Итак, что вам приготовить?

— Мы пришли попробовать ваши замечательные отбивные. Мы много о них слышали.

— Прекрасно.

На лице у Марио появляется счастливая улыбка: он известен хотя бы отбивными.

— И принесите нам хорошее «Каберне».

— «Пиччони» подойдет?

— Выберите сами.

— Отлично.

Он чувствует себя еще счастливее от того, что на него можно положиться при выборе вина.

— Джин, слушай, давай не будем ссориться, хочешь, поменяемся местами? Хочешь, сядешь здесь?

— Зачем?

— Тогда на танцовщиц будешь смотреть ты.

— Нет-нет, — она улыбается. — Мне в кайф, что ты на них смотришь, мне это нравится.

— Нравится?

— Конечно, мы не должны зацикливаться друг на друге. А: потому что мы не пара. Б: после таких обалденных грудей и задницы ты будешь нормально себя чувствовать, отказав простой смертной…

— Третий дан всегда и во всем, да?

Девушка, выходившая в туалет, снова дефилирует мимо нас, направляясь к своему столику. Я инстинктивно оборачиваюсь ей вслед. Джин только этого и ждала, она ее подзывает.

— Извини!

— Да?

— Можешь подойти на минутку?

Девушка удивленно кивает.

— Слушай, Джин, перестань. Давай хоть один вечер спокойно проведем.

— Да что ты волнуешься? Я же для тебя стараюсь.

Девушка любезно подходит к нашему столу.

— Спасибо… Видишь ли, этот молодой человек, Стефано, Стэп, легенда для очень многих людей, он хотел бы взять твой номер телефона, но не решается у тебя его попросить.

Девушка стоит, открыв рот. Джин улыбается.

— Да ты не волнуйся — я его двоюродная сестра.

— А-а.

Теперь она, кажется, успокоилась. Смотрит на меня, прикидывая, стоит ли мне дать телефон, а я, может быть впервые в жизни, краснею.

— Я думала, вы ссоритесь. Или, может, это шутка…

— Нет, совсем нет.

Джин очень уверенно это сказала.

— Ладно, не заморачивайся так. Все нормально. Юбка у тебя классная. Это от «Ann Demeulemeester»?

— От кого?

— Нет, мне показалось. Размер сорок, пояс с ушками, скрытые пуговицы, карман…

— Нет, это «Uragan».

— «Uragan»?

— Да, новая марка одного моего друга.

— Ясно, а ты что-то вроде ходячей рекламы.

Девушка улыбается, разглаживая юбку и пытаясь прийти в себя.

— Да, можно так сказать.

Напрасные старания. Юбка облегает ее слишком плотно, и так обтягивает бедра, что прорисовываются трусики.

Я пытаюсь взять ситуацию в свои руки:

— Извините. Похоже, вас зовут.

Девушка оборачивается. И в самом деле, ее подруги собираются уходить.

— А, да, простите.

— Ну, пока.

— Да, пока.

Девица уходит. А мы сидим и смотрим ей вслед: как ни странно, она крутит задом еще больше, чем раньше.

— Поздравляю.

— С чем?

— Знаешь, впервые в жизни женщине удается поставить меня в дурацкое положение… да еще перед другой женщиной.

— Ну, я все для этого сделала. Странно… она не дала тебе свой номер.

— Не знаю, может ли это тебя утешить, но грудь у нее силиконовая.

— Не обратил внимания. Я был очарован ее натуральной задницей. — Я зловеще улыбаюсь. — Здесь тебе нечего возразить?

— На самом деле, я и насчет задницы сильно сомневаюсь. Мне жаль, что ты никогда этого не проверишь.

— Никогда не говори никогда.

Именно в этот момент Марио ставит перед нами две тарелки с отбивными.

— Вот, пожалуйста.

— Спасибо, Марио.

— Это моя работа, — он нам улыбается.

Джин сразу принимается резать мясо.

— Ну, Стэп, придется тебе довольствоваться этой отбивной.

— Да, но если и она не натуральная, мы оба попали.

При этих словах Марио цепенеет.

— Да вы что, шутите? Здесь самое лучшее мясо, синьор. Пожалуйста, не распускайте дурные слухи, иначе я пропал.

Мы хохочем.

— Да не волнуйся. Мы говорили о другом, правда!

И мы, налив себе «Каберне», принимаемся за отбивную. Мы едим медленно, перебрасываясь шутками, рассказывая друг другу малозначительные истории, которые кажутся нам очень важными. Джин наливает мне вино. И тот факт, что это делает она, заставляет меня забыть обо всем на свете.

Джули смотрит на Даниелу, открыв рот.

— Да закрой ты рот, а то я еще виноватее себя чувствую.

Джули закрывает рот. И, чтобы прийти в себя, сглатывает слюну.

— Я поняла… но как это могло случиться?

— Как это могло случиться? Ты-то должна это знать, ты же сделала это раньше, чем я. Хочешь, чтобы я тебе объяснила?

— Да нет, дурочка. Я-то знаю, а вот ты, похоже, нет. Я имела в виду, как это получилось, что ты забеременела?

— Слушай, Джули, прошу тебя, не надо, мне и так плохо. Посоветуй лучше, что мне сказать родителям!

— А зачем им говорить?

— А как же иначе? Конечно, я им скажу!

— Это же очень просто! Один день в клинике и вся эта фигня — пуф! — исчезнет. Поняла?

— Ты что, с ума сошла? Я хочу сохранить ребенка.

— Ты хочешь сохранить его? Ну, тогда ты точно рехнулась!

— Ну, уж от тебя, Джули, я такого не ожидала. Ты заставляешь меня каждое воскресенье ходить с тобой в церковь, а потом… позволяешь себе давать мне такие советы!