— Тебя так напугала битва при Эльце? — Демиург искренне удивился. — Ты ведь неспроста выжила, среди того отряда были…

— Нет, — резко перебила я, не желая обсуждать тот ужасный день. — Я не хочу знать подробностей.

Мимолётное любопытство всё же заползло противным ужом в сознание: если в армии были представители Ордена Крона, почему они убили Татя и парней? Почему Демиург позволил им умереть? Жертвы ради большой войны? Разменные пешки для более выигрышного хода… Но я тряхнула кудрями, отчего миинх со знакомым звуком стукнулся о Карнеум. Нельзя увлекаться военной стратегией и политическими играми. Это нужно оставить в прошлом.

Однако же, знакомая, уже сроднившаяся с моей душой тёмная ярость хлестанула не хуже пощечины Джера.

— Причина в другом, — как можно спокойнее пояснила я. Нужно сохранить невозмутимость. В конце концов, я пришла объясниться. — Мне больше не близки цели и идеология Ордена. По крайней мере те, о которых он заявляет во всеуслышание. Свободный Квертинд, новый уклад жизни и всеобщее благо — как иллюзии Мэндэля, ненастоящие видения. Или проще сказать — обман разума.

— И ты больше не желаешь убить Кирмоса лин де Блайта? — едко ввернул Демиург.

Я засомневалась. Опустила голову и снова потёрла паука. Надула щёки и тяжело выдохнула. Сложный вопрос.

— Это было желанием обиженной девочки, — уклончиво ответила я. — Мелочная месть назначенному врагу за случайные несчастья. Я слишком долго цеплялась за этот порыв, как делают все в Ордене Крона, — смело подняла подбородок и посмотрела в яркие глаза Демиурга. — Как делаете и вы.

— Ты перепутала меня с Каасом, — спешно парировал он. — Мальчишкой, обиженным на жизнь. Моя цель — не месть, а помощь людям.

— Помощь людям? — с истеричным хохотком вторила я. И неожиданно заговорила быстро, растеряв всю сдержанность и надменность. — Вы не помогаете людям, Демиург! Вы их губите! Вы могли бы построить больницы, школы, дома для бедных. Но вы построили театры! Театры! — я не выдержала его взгляда и отошла, заметалась по кабинету. Встревоженная бабочка почувствовала мою вспышку и снова вспорхнула в воздух. — Вы говорили мне, что боретесь не за Квертинд, а за квертиндцев. Говорили, что сражаетесь за Крона и бережете королевство от проклятия. Но на самом деле вы сражаетесь за себя. Да! И не смотрите на меня так! Я как никто другой хорошо это понимаю. Мстите за свои детские обиды. Только вместо Кирмоса лин де Блайта, ваша цель и враг — Иверийцы. Я потратила на коварные заблуждения два года, а вы — всю жизнь. Более того, вы настолько увлеклись, что выстроили изощрённую месть и поверили в свои идеи. Вы сто лет лелеяли и пестовали обиды, превратили их в гражданскую войну. Сделали развлечением, что тешит ваше самолюбие.

Я подошла вплотную, очень близко и почти выплюнула ему в лицо:

— Вы монстр — это правда. И это не похвала, как вы предпочитаете думать. Люди гибнут за Орден Крона, за свои идеи, которые вы им навязали. И число этих жертв уже давно перевалило за количество тех, кого убил Кирмос лин де Блайт. Но какие жертвы приносите вы? Вы! Тот, кто стоит в тени ширмы и аплодирует, пока вокруг него валятся трупы!

Я замолчала, осознавая, что зашла слишком далеко. Неожиданная смелость граничила с наглостью. Я не собиралась обвинять Демиурга или вот так высказывать ему в лицо всё, что внезапно стройным монологом полилось откуда-то из глубин сознания. Троллье дерьмо!

— Воистину, удивительная трансформация, — ничуть не обиделся создатель Ордена Крона. Кажется, я ещё сильнее его впечатлила. — Выступление, достойное Великого Консула в Претории. Или Кирмоса лин де Блайта.

«Врежь ему,» — с хохотком посоветовал Аспид. «Давно пора было это сделать,» — согласился с товарищем Каас. И я чуть было не поддалась на их уговоры, но неожиданно осознала, что могу ранить словами сильнее, чем кулаками.

— Вы так хотите быть похожим на него, — я презрительно улыбнулась. — Говорите, что вы с ним дополняете друг друга. Но знаете, в чём разница между Чёрным Консулом и вами? — я всё же сделала короткую паузу прежде, чем ответить самой: — Он хотя бы стоит перед своим народом, честно сражаясь в самых кровопролитных битвах. Вы же прячетесь за спинами тех, кого отправляете на смерть.

— Я даю им свободу! Свободу устанавливать правила! — возмутился Демиург, и я возликовала.

Впервые за всё время мне удалось пошатнуть маску уверенности невозмутимого создателя Ордена Крона. Он не нашёл других слов, кроме пустого, примитивного лозунга его же организации.

— Вы отбираете у них счастье, — почти прошептала я. — Подменяете их цели и приоритеты. Людям не нужна свобода, за которую нужно лить кровь.

Он потрясённо замолчал, а я прошлась по мягкому ковру и распахнула оконную створку. В кабинет ворвался далекий смех, звон бокалов и горячий напоенный ароматами воздух.

— Посмотрите на них, — я завороженно взглянула на празднующих людей на клумбе. Демиург не последовал за мной, и нетерпеливый приказ вырвался сам собой: — Посмотрите! Они ещё не столкнулись с войной. И поэтому счастливы. Здесь и сейчас. Вот, что им нужно, Демиург. Простые радости, мелкие заботы, что наполняют их жизнь.

Разноцветные глаза неотрывно следили за мной. Дикое противоречивое чувство отражалось в них — победа и поражение одновременно. Господин Демиург был восхищён и в то же время раздосадован. О да! В нём сошлось всё несовместимое — лёд и пламень, мир и война. Покой и ярость. Только вот мне показалось, что злился он вовсе не на меня… И это придало новых сил.

— Устанавливать правила всегда тяжело — такая участь лишает свободы гораздо больше, чем что-либо в этом мире, — закончила я свою мысль, к которой так долго вела. — На самом деле, эти люди хотят жить по правилам. Следовать за лидером, что укажет им, куда идти, — я набрала побольше воздуха. — Любовь, дружба, уважение, преданность — это то, что они хотят испытывать на самом деле, а не вечную борьбу и сомнения, к которым вы их подстрекаете. В этом простота и величие самой жизни. Вы видите это, Демиург? — я снова ткнула пальцем на благостную картину за окном. — Это дал им Квертинд. Тот, что существует уже двести лет. Как иверийское наследие, дарующее счастье, как все те ели, что сверкают магией Мэндэля в день Династии.

Ярко-голубая бабочка, привлеченная ароматами и светом, немедленно выпорхнула на свободу и закружилась в солнечных лучах. Крохотное создание радовалось прекрасному дню наравне с людьми. Там, внизу, отмечали победу, о цене которой участники пиршества и представления не имели. Но это было не важно. Они, как и все, имели право на заблуждения и свои истины. В этом заключалась опасность человечности. Но в том, что эти люди всей душой верили в лучшее и желали счастья для близких и Квертинда, — было её достоинство. Величайшая магия человечности.

Высоко в небе белой лентой сверкнула молния, и я оторопела. Моё прощание с Орденом Крона вылилось потоком откровений, новых истин, которые только зрели в моих мыслях. Я вдруг поняла, что пришла сюда не для прощания, а для того, чтобы найти себя. После Эльце, смерти Комдора и новых отношений с Джером мои убеждения перевернулись с ног на голову. Сейчас, высказанные вслух для Демиурга, они стали удивительно реальны. Почти осязаемы. И казались единственно правильными.