— Он уезжает учиться в Пенту Толмунда, — пояснила всхлипывающая Тефида. — Вся семья встревожена внезапным решением Виттора и не может понять, почему он вдруг решил присягнуть кровавому богу.

— Стать стязателем — это почётно, — заметил Куиджи.

— Идеально для Виттора Оуренского, — отчеканил Мон. — Он создан для формы стязателя.

Я промолчала, впиваясь взглядом в своего недавнего недруга. Выглядел он здоровым — должно быть, моё вмешательство в его организм с помощью кровавого заклинания прошло бесследно. Оуренский тоже смотрел мне в глаза — внимательно, не отрываясь, а потом еле заметно кивнул. Как будто в благодарность. И тут меня осенило: он понял. Он понял, что произошло тогда в студенческой драке, и сделал из этого свой, особый и личный вывод. Именно этот вывод подтолкнул его к решению стать стязателем. Однажды ощутив на себе могущество разрушительной силы, очень сложно оставить этот эпизод в прошлом. Особенно, если ты тщеславен как Виттор Оуренский. Или как Юна Горст.

Я кивнула в ответ. На прощание. Я не сомневалась, что эта тайна будет известна только нам двоим, ведь она в какой-то мере стала толчком для важного решения. Пожалуй, только я и могла понять Виттора. Никто из нас не стал бы отказываться от власти управлять чужим телом, высасывая из него жизнь в свою пользу. Вот только Оуренский, в отличие от меня, пошёл по единственному законному пути: решил стать стязателем.

Он двинулся вслед за своими будущими братьями в черных масках, а я смотрела ему вслед и оценивала по-новому. Жилистая подтянутая фигура лучшего в академии бойца, надменная походка и выверенные движения. Толстый Мон в самом деле прав: Виттор Оуренский с самого рождения был создан для алых лацканов и бордовых перчаток. Что ж… Удачи тебе, мой давний противник и соперник. Надеюсь, мы ещё когда-нибудь встретимся.

* * *

Лоним и Сирена ждали у теплиц.

Мне хотелось, чтобы они пришли именно вместе — отчего-то видеть их союз с некоторых пор стало отрадо. Словно их любовь была отголоском из прошлого — того самого, когда в моей душе сиял свет, и я желала счастья всем и каждому. Это был один из тех якорей, за которые мне теперь хотелось цепляться. Ведь я по-прежнему, несмотря ни на что, желала им счастья. Да и потом, Лоним Рилекс тоже имел право по-своему проститься с Комдором. В некоторым смысле, эти парни имели отношение друг к другу даже большее, чем Сирена.

— Спасибо, что пришли, — коротко поприветствовала я друзей и указала на стеклянную дверь входа: — Идём.

Они недоумённо переглянулись, но последовали за мной без вопросов.

В теплицах этим утром было безлюдно, все свиры отправились на поминальный ужин в замковую столовую. Поэтому внутри нас встретили только фигурки Ревда и буйно плодоносящие растения.

— Это от Неда, — скупо выдала я и отодвинула огромный лист, загораживающий огромную, налитую соком ягоду. — Он растил её для тебя, Сирена.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но подумала — и закрыла. Язвительная и эгоистичная принцесса впервые не нашла слов. Она растерянно смотрела на Лонима, то ли спрашивая у него разрешения, то ли пытаясь разделить замешательство. Потом всё же собралась и несмело ступила на влажную почву. Каблучки туфелек тут же утонули глубоко в земле, но Сирена не заметила — она завороженно шла к съедобному подарку. Романтическая глупость, совершенная наивность погибшего Неда сейчас казалась самым живым поступком на свете. В этом была его душа, его стремления, его вера и преданность.

Я не стала задерживаться рядом — оставила Сирена одну с неожиданным и по-детски трогательным сюрпризом. Отвела подальше Лонима.

— Лучше бы я позволила тебе убить его на дуэли, — проговорила обречённо, когда мы оказались достаточно далеко. — Это была бы славная смерть воина. Прости, Лоним… Как видишь, судьба жестоко наказала меня за то, что я вмешалась в её ход.

— Ты не должна просить у меня прощения, — он остановился под раскидистой грушей. — Тем более теперь, когда всё так сложилось.

— Да, Виттор был прав, — едко усмехнулась я. — Можешь быть доволен.

— Никто из нас не доволен, — отрезал Лоним. Мы все сочувствуем тебе… Даже тогда сочувствовали. — Он сделал длинную паузу, как будто размышлял над следующей фразой, но всё-таки добавил: — Ты изменилась сама и изменила всех, кто знаком с тобой. Вряд ли Комдор отказался бы от своей судьбы, даже зная исход.

Он потрепал меня по плечу — вроде бы дружески, примирительно, но как-то осторожно. Будто не был уверен, что я не ударю в ответ.

— Жалости не надо, — выдохнула я. — Это во мне точно не изменилось. Просто скажи, что не держишь зла.

— Не держу, — охотно кивнул Лоним. — И если вдруг тебе что понадобится, в академии или вне…

— Ты всегда придёшь на помощь, — благодарно улыбнулась я. — Как и я тебе, — перевела взгляд за спину, где уже замаячила растерянная Сирена с блестящими глазами. — Ну и ей, конечно.

— Это… — серебристая лилия откусила кусок ягоды, но почти наверняка вкус её был солёным от слёз. — Самое вкусное…

Она не выдержала и всё-таки разревелась. Спрятала лицо на груди у подоспевшего Лонима. А я только кивнула ему и резко развернулась, оставляя друзей утешаться в объятиях друг друга. Сунула руки в карманы и быстро зашагала прочь. Потому что если бы я простояла там ещё хоть секунду, непременно бы разревелась сама.

* * *

История Квертинда учит, что самые опасные люди на свете — это приспешники Ордена Крона. Пожалуй, в последнее время меня тоже можно было бы причислить к ним. Даже и впрямь назвать символом борьбы. Несмотря на то, что я абсолютно не понимала сути революционной войны, не отдавала себе отчёта в её разрушительности и отчаянии, я стала одной из тех, кто сражался за Свободный Квертинд — мистическое лучшее место, в котором всем станет хорошо. Только теперь я осознавала, что эта мечта была всего-навсего фантазией, воплощённой надеждой всех тех, кто был недостаточно опытен, чтобы во всех бедах винить самого себя.

Капран подо мной перешёл на мелкую рысь и споткнулся, отвлекая от внутренних рассуждений. Мы уже подъезжали к приюту Ордена. Хоть я твёрдо решила, что мне больше не по пути с мятежниками, необходимо было покончить с этим прошлым по-настоящему, по-взрослому. Сказать о своём решении Демиургу, глядя ему в глаза, а не прячась от ответственности в академии или за спиной ментора.

Темнело стремительно, будто и не весна в Кроунице стояла, а глубокая осень. Я привычно толкнула алые ворота, шагнула на территорию приюта и поначалу оторопела. Во дворе шёл какой-то праздник. На яркой благоухающей клумбе, между ягодными кустами и низкими фонарями, обитатели и работники приюта расстелили покрывала и теперь сидели, весело смеясь и уплетая жареное мясо. Неожиданная умиротворяющая картина была похожа на портрет счастливой семьи со страниц книг об искусстве: женщины были красивы и весело смеялись, мужчины расслаблены и сыты. Заметив меня, один из компании — Нэнс, владелец «Фурриона», — весело замахал рукой, призывая присоединиться к их шумному пикнику.