Спуск к нему оказывается довольно глубоким и занимает у нас не менее получаса. И чем дальше, тем сильнее ощущается вибрация гудящего воздуха, насыщенного колючими и обжигающе-ледяными потоками сырой силы, и дрожь земли под нашими ногами, что заставляет по-настоящему радоваться магически-укреплённым стенам. Мои предки явно позаботились, чтобы никого в этом переходе не завалило.

К тому моменту, когда Синн, по-прежнему бесшумно скользящий впереди, а вслед за ним и я, входим в огромную круглую пещеру святилища, зов артефакта становится настолько сильным, что меня буквально колотит. Кажется, будто вся я сейчас – натянутая струна, звенящая от болезненного напряжения и потребности исполнить свой долг и вернуть всё в равновесие. 

Мои глаза сразу же находят возвышающийся по центру артефакт – странное каменное изваяние, похожее то ли на диковинное дерево, то ли на ещё более странное существо, подпирающее руками-ветвями высокий потолок. И оно, словно кровеносными сосудами, оплетено мерцающей сетью прожилков зеленовато-синего саярита, свет которого и разбавляет окружающий мрак, освещая одинокую фигуру у артефакта.  

Это Рик. И он стоит за чертой, которую имеет право пересечь только истинный Владыка Эббона, за чертой, которую он не имеет права переступать. На первый взгляд Рик кажется застывшим изваянием, но когда я приближаюсь к нему, обойдя настороженного Синна, то сразу же понимаю, насколько это обманчивое впечатление. Тело моего брата сотрясается мелкой конвульсивной дрожью.

Артефакт не пускает его дальше, и не отпускает назад. Артефакт наказывает того, кто разбудил его не по праву. И если я не вмешаюсь, Рик может сгореть.

Судорожно выдохнув, я решительно шагаю вперёд. Чувствую, как подаётся вслед за мной Синн, возможно собираясь остановить. Но в этот момент от густого покрова шевелящихся теней, скрывающих стены пещеры, отделяется одна… особо чёрная, жуткая, опасная. Огромный зверь, угольно-чёрный монстр явно принадлежащий к кошачьим. Ощерившись и рыча, он крадущимся шагом направляется к нам.

– А вот и наш некромант, – цедит мрачно Синн, закрывая меня собой. – Этот мой, Талли. Иди вставляй мозги брату. 

Дважды повторять мне не нужно. Я не имею права медлить сейчас.

– Будь осторожен, – прошу я, устремляясь к защитному контуру. А за моей спиной с оглушающим рёвом сходятся в смертельном поединке двое оборотней.

Чем ближе я к святящейся черте, отделяющей меня от Рика и вышедшего из-под контроля артефакта, тем сильнее во мне всё вибрирует от магии, поднимающейся из глубин моего естества. Она ведёт меня, она делает меня частью этого места. Я имею право здесь быть. Я имею право пересечь контур и прикасаться к средоточию силы. И я имею право защищать свою родную кровь.

– Рик, как ты? Скажи хоть что-нибудь, – зову я брата, шагая за черту. 

Он по-прежнему стоит на месте. И когда я обхожу его, получив наконец возможность взглянуть в лицо, из моей груди вырывается испуганный выдох. Мертвенно-бледная кожа, закатившиеся стеклянные глаза, хлещущая из носа и ушей кровь, судорожно сжатые челюсти брата заставляют меня снова чувствовать, как сжимается всё в груди стальными тисками.

Мне хочется схватить его за плечи и встряхнуть, хочется добиться хоть какой-то реакции на своё присутствие, но я знаю, что единственный способ ему помочь, это пойти и успокоить артефакт.

Потому, скрепя сердце, поворачиваюсь к родному человеку спиной, чтобы идти дальше.

Вот она я. Пришла. Готова стать точкой равновесия.

Подойдя к стволу каменного дерева вплотную, я поднимаю руки и, убрав перчатки доспеха, осторожно касаюсь ладонями шершавой холодной поверхности. Чтобы уже в следующий миг с мучительным стоном упасть на колени рядом.

Бушующая ярость стихии прошивает меня насквозь, выкручивая мышцы обжигающим льдом. От этого хочется бежать, от этого хочется выть, а я превозмогая боль, и гоня прочь инстинктивный животный страх, наоборот вплетаюсь своей силой в потоки первозданной магии. И выравниваю дыхание, как когда-то учил меня мой миантор, ставший моим сердцем.

Чтобы не случилось, и какие бы сокрушительные удары не наносила мне судьба, я в гармонии с собой. Я любима и люблю, у меня есть родные и близкие люди, которых я готова защищать, у меня есть моя страна и мой народ, за который я несу ответственность несмотря ни на что. Я знаю, кто я. Я знаю, зачем пришла в этот мир, и с кем рука об руку пойду дальше.  

Я в равновесии со своей силой. И это равновесие постепенно гасит возмущения магической среды. Осталось подождать немного, и можно будет запустить ритуал подпитки артефакта, но меня вырывает из транса голос Рика.

– Талли, – хрипит он, и я краем сознания отмечаю звук, шаркающих шагов. – Талли, останови меня.

И столько яростного отчаяния в этом голосе, что у меня волосы дыбом становятся. Чуть ли не с мясом отодрав ладони от артефакта, я резко разворачиваюсь к приближающемуся брату. И чувствую, как всё обмирает внутри. Нет. Нет. Нет.

– Прости меня, Талли. Мне приказали убить тебя, – содрогаясь всем телом, он с рычанием хватает себя за дрожащую руку, тянущуюся к рукояти меча.

А в следующую секунду, под нашими ногами, вздымается пол, разламываясь на гигантские каменные плиты. Ритуал не доведён до конца. Я уже видела это… видела. Видела во сне. А сейчас я могу всё остановить. Должна.

– Рик, родной, борись с этим, – шагаю я к нему, с трудом удерживая равновесие. – Ты сильнее.

– Я тоже так думал, – стонет он, сгибаясь пополам. – Тоже так думал... И не смог сам… Помоги мне.

– Как? Что я должна сделать? Просто скажи мне. 

– Отпусти меня, – хрипит Рик, принимаясь лихорадочно шарить в кармане своего дублета трясущимися руками.

А спустя миг, я в ужасе наблюдаю, как он достаёт оттуда такую до жути знакомую куклу. И протягивает её мне.

– Только ты можешь… меня отпустить, – на меня устремляется полубезумный умоляющий взгляд таких родных глаз.

Что? Что значит отпустить? Как? В полном ошеломлении я сморю на вещицу в его руках. Кривобокую, явно сделанную наспех. И пропитанную кровью. Риковой кровью. Его силой. Я чувствую это. Как чувствую и запах своей крови тоже.

Неужели… Он нашёл способ преодолеть воздействие этой гадости?

Брата скручивает новая болезненная судорога, голубые глаза снова стекленеют, а из груди вырывается низкое рычание. Протянутая ко мне рука уже дрожит настолько, что мне стоит огромного труда выхватить из его пальцев мерзкую куклу.

Как только она оказывается у меня, я едва успеваю отскочить от стремительно бросившегося в атаку Рика. И оттого не сразу осознаю, что чувствую что-то очень странное от гадкой вещицы, сжатой в моём кулаке.

– Остановись! – гаркаю я на голом инстинкте, когда брат выхватывает клинок и, низко опустив голову, угрожающе шагает ко мне.

И в полном шоке наблюдаю, как он замирает истуканом.