– Леонард О’Брайен. – Лео тем не менее руку крепко пожал. – Да, наслышан. А вот обо мне, думаю, вы вряд ли слышали.

– Слышал, и многое, – тонко улыбнулся брат. – Не от сестры, конечно. Неужели вы думаете, что я бы позволил ей жить в одном доме с мужчиной, о котором не знал бы все, вплоть до того, какого цвета нижнее белье он предпочитает?

У меня самым натуральным образом отпала челюсть.

Рихтер знал?! Вот же гад! И как всегда – себе на уме!

– Мм… – только и смог выдавить из себя совершенно ошарашенный новостями Лео.

– Хотя, надо признать, такого развития я предугадать не мог. – Рихтер мельком глянул на провокационную картину. – Но Шая уже взрослая, имеет право сама выбирать.

– Вот уж спасибо, – не удержавшись, проворчала я.

– Всегда пожалуйста, – безмятежно отозвался он, скосив на меня насмешливый взгляд. – Впрочем… я не об этом поговорить пришел, – резко посерьезнел и спросил у Леонарда: – Можем переместиться в более удобное место для разговора?

– Да, конечно. Идемте на кухню.

Было заметно, что при Рихтере мой обычно резкий и дерзкий художник совсем оробел. Но я не могла его винить. Мой старший брат… на всех так действует.

На кухне Рихтер сразу занял табурет, а мы с Лео, не сговариваясь, сели на разные концы дивана, словно стесняясь. Впрочем, почему словно? Так и было.

– Я ненадолго. – Брат взглянул на наручные часы и нахмурился. – Время поджимает… Но в Шейрихарте сейчас происходит такое, что я просто обязан предупредить вас обоих.

– Что-то с родителями?! – воскликнула я, ощущая, как замирает в тревоге сердце.

– А? – непонимающе посмотрел на меня он, а затем, слегка усмехнувшись, качнул головой. – Нет, я в глобальном смысле.

Брат внимательно нас оглядел, а затем поморщился:

– Нет, так дела не будет. Пусть мое появление вас немного протрезвило… Но пожалуй, недостаточно.

Он задумчиво покрутил один из своих перстней и беззвучно зашевелил губами. Буквально через несколько секунд я осознала, что трезва как стеклышко. И взвинчена до предела. Скосила взгляд на Лео – тот сидел хмурый и напряженный.

Что бы ни хотел сказать Рихтер, нам оно заранее не нравилось.

– Леонард, – отстраненно произнес он, – я же ничего не путаю, вы в курсе, что такое магия крови?

Я широко распахнула глаза от изумления и резко повернулась к художнику. И ни грамма непонимания или растерянности на его лице не увидела.

– Не путаете, – сухо отозвался он.

Значит… Лео – потомок тех, кто со стороны людей подписывал договор? С ума сойти!!! Я даже не подозревала! Интересно… а он в курсе, что именно из-за магии крови пострадал его лучший друг?

– Прекрасно, значит, я могу доверить вам кое-какую информацию. Видите ли… В нашей столице назревает скандал. Одна из юных джинний на светском рауте применила эту опасную способность против несговорчивого мужчины, настойчиво ее отвергающего. Тоже джинна. И сделала это при огромной толпе народа, девяносто девять процентов из которой даже не подозревали о том, что мы так умеем. Наши спецслужбы, как могут, пытаются замять это дело, но мы прогнозируем, что другие попытаются повторить «подвиг» этой девочки. Совет Хранителей мы предупредили, но их людей на всех не хватит. Не могли бы вы, Леонард, донести каким-то образом до ольмейрской творческой среды информацию, что в ближайшие две недели с джиннами им лучше вообще никаким образом не взаимодействовать? И в случае странного поведения кого-то из друзей чтобы сразу связывались с Объединенной службой безопасности.

– Сделаю, что смогу, – резко кивнул Лео.

– А что это за джинния была? – тихо спросила я. – Кто-то, кого я знаю?

– Увы, – с сочувствием посмотрел на меня брат. – Это была Риэшши.

Сердце на миг замерло, а затем ухнуло в живот, сжавшись там ледяным комком.

Риэшши. Робкая и застенчивая восточная джинния, которую я всегда опекала. И не только потому, что малышка была моложе меня на три года и я относилась к ней как к младшей сестре, которой у меня никогда не было. Но и потому, что сама Риэшши испытывала стресс даже от такой мелочи, когда на нее повышали голос. Нежная, ранимая, тихая девочка. Водяная лилия среди ярких садовых роз нашей школы. Но… Риэшши и магия крови?! В голове не укладывается… Что могло заставить ее пойти на подобный шаг? Неужели отчаяние от безответной любви было так велико? Ей же всего семнадцать!!! Даже еще не исполнилось… Стоп! А разве…

– Рихтер, род Риэшши не входит в число тех, кто посвящен в тайну магии крови, – твердо сказала я, выпрямившись. – Она…

– Да, я знаю, – перебил меня он. – Сегодня-завтра будет срочное собрание Совета Хранителей и Высшего дивана Шейрихарта. Наши поднимут там вопрос, чтобы девочку строго не наказывать. Я лично допрашивал ее, хоть и пришлось перед этим в нее не меньше литра успокоительного закачать. Риэшши не сама додумалась не просто применить магию крови, но и сделать это при огромной толпе народу. Ей детально рассказали и указали, что и как надо делать.

– И кто же это такой… умный? – мрачно спросил Лео.

– А вот это хороший вопрос, – хмыкнул брат. – Риэшши сказала, что нашла листик с «рецептом» в одной из книг, которые регулярно берет из городской библиотеки. Мои подчиненные проверили – до нее эту книгу брали несколько лет назад, а чернилам на листе не больше двух недель. Но мы найдем, кто это такой… умный. И уж он точно получит высшую меру. Как и его подельники, если таковые были.

Меня немного отпустило. Если уж Рихтер говорит, что Риэшши могут помиловать, значит, вероятнее всего, так и будет. Было бы до слез обидно, если бы такая светлая девочка погибла из-за чьих-то грязных интриг.

– С первым я закончил, теперь второе. – Братец вперил в меня тяжелый взгляд. – Касается тебя, дорогая сестричка…

– Что? – с подозрением отозвалась я, смутно предчувствуя гадость.

– У меня к тебе два вопроса… Вернее, вопрос и предложение.

– И? – еще больше насторожилась я.

– Что конкретно ты обещала Хайлару за возможность работать с Лео?

Как говорится, первый выстрел – и прямо в яблочко. Кто бы сомневался, что Рихтер не поверит ни в то, что я сказала родителям, ни в то, что наплела Шейрану… Я нервно прикусила губу и посмотрела на него исподлобья. И вот что делать? Если я сейчас скажу правду… Меня сразу из этого дома пинком отправят в родовое поместье. Причем под домашний арест до окончания судебной тяжбы с Хайларом. Помимо других проблем, это будет означать, что Лео я не увижу еще очень долго. Если увижу вообще… Вернее, если он захочет меня видеть, узнав, что я ему соврала. Одно дело, если бы я сама сказала честно, чем мне грозит провал контракта… Другое, если это вскроется вот так. Художник у меня нервный и мнительный. С него станется после такого закрыться от меня наглухо и игнорировать сам факт моего существования. Но соврать Рихтеру… это за гранью. Он меня раскусит в тот же момент, как я рот открою. Это же Ледяной пес! Он ложь чует!