Теперь я и сам видел, что дело нечисто. Неужели капитан тоже был в стане моих врагов? Как бы там ни было, нам следовало немедленно уходить: если капитан был предателем, он, очевидно, послал гонца не к портовым властям, а к людям Ардашира, с известием, что беглый ректор находится на судне.

Возможно, он ждал, что мы с Брунхильдой зайдём в предназначенную для нас каюту, дверь запрут на засов и будут спокойно ожидать появления жрецов. Но почему он до сих пор не применил силу? Вряд ли он опасается сопротивления сугубо гражданского ректора и девушки, о реальной силе которой даже не догадывается. Похоже, что не вся команда на его стороне…

Ладно, оставим рассуждения, в любом случае надо выйти в море! Капитан вяло начал отдавать команды, а его первый помощник так же вяло их выполнять. Тогда я решил идти ва-банк. Выйдя вперёд, снял шлем и громко объявил.

– Я – ректор Сардинии, властью, данной мне императором, приказываю немедленно отправляться из порта!

На лицах присутствующих появилось удивление. Меня они, безусловно узнали, однако мои слова, очевидно, противоречили чему-то другому, что им говорили.

– На этом корабле всё ещё я капитан, – интонации в голосе Каэлия резко поменялись. Сейчас не оставалось сомнений в том, на чьей он стороне.

И тут появилась моя валькирия во всей своей красе – с мечом в одной руке и ножом в другой.

Капитан так и не понял грозящей ему опасности, и в следующую минуту упал на палубу, страшно крича и зажимая руками промежность.

– Быстро всем за дело! Помощник, принимайте командование, или с вами будет то же самое, – она кивнула на подвывающего капитана.

У меня меч также был наготове, поэтому матрос, решивший напасть на меня сзади, упал на палубу бездыханным – я не стал рисковать, а просто нанёс смертельный удар. На Брунхильду накинулось сразу трое, у двоих были ножи, у третьего меч. Пока я спешил на помощь, воительница расправилась с двумя из них, а я успел подбежать, чтобы покончить с третьим.

– Кто-то ещё желает задержаться в порту? – зло спросила Брунхильда.

Помощник обрёл резвость, матросы также забегали по палубе, раздался звук выбираемого якоря. Я не стал ломать голову, впечатлился моряк демонстрацией силы, или с самого начала не поддерживал бунт против ректора, но мы добились своего: судно стало выходить из порта в море.

Мы заволокли стонущего капитана в предназначавшуюся для нас каюту, поставили кувшин с водой, закрыли засов и забили в него клин так, чтобы нельзя было открыть быстро и без шума.

Потом я нашёл помощника капитана и популярно объяснил ситуацию:

– Я не знаю, что вы задумывали, но сейчас положение таково. Я – по-прежнему законный ректор Сардинии, а Брунхильда – моя помощница. Советую больше не делать глупостей. Вы должны доставить нас в Геную, а затем вернуться на Сардинию вместе с судном. Если опасаетесь мести жрецов, пересидите где-то. Когда там восстановится законный порядок, возвращайтесь и сообщите о себе. Преследовать вас не будут.

Мы с Брунхильдой заняли капитанскую каюту, но находились в ней и спали по очереди: один из нас всё время был на палубе. К счастью, проведенная нами демонстрация силы настолько впечатлила экипаж, что никто больше не пытался напасть. При этом если меня боялись просто как представителя власти, то перед Брунхильдой они испытывали какой-то животный, мистический ужас.

Через несколько дней корабль прибыл в Геную, там мы сошли на берег, чтобы купить лошадей и двигаться на розыски Кастула с легионерами. Деньги для этого, а также для питания в пути взяли, распотрошив капитанскую кассу.

– Возвращайтесь, – сказал я помощнику, – и помните, что я вам сказал.

– А что делать с капитаном?

– Содержать под стражей до моего возвращения. С этого момента капитаном становитесь вы.

* * *

Расставшись с кораблём и его экипажем, к обоюдному облегчению, мы с Брунхильдой отправились на ближайшее торжище: поесть, купить провизии в дорогу, послушать местные новости, и главное – найти лошадей.

В харчевне, куда мы заглянули, хозяин равнодушно принёс нам еду и кувшин вина, не удивляясь и ни о чём не расспрашивая. Ещё на корабле я предложил девушке придерживаться такой легенды: мы воевали в рядах римской армии, я был легионером, а моя спутница – воительницей в отряде скандинавских наёмников.

Оба были ранены, отправлены в тыл подлечиться, а также передать кое-какие донесения. Решили вместе отправляться назад, к своим. Прямо сейчас купим коней и отправимся. Однако «прямо сейчас» не получилось: общительная валькирия тут же обзавелась кучей друзей, с которыми пила, кричала, размахивала руками. Я тоже присоединился к компании, но был там просто «другом нашей славной Брунхильды»

С большим трудом я вытащил её из-за стола – нам действительно пора было в путь. Впрочем, сердиться на свою спутницу мне было трудно: во-первых, наши новые друзья помогли купить недорого действительно хороших лошадей, во-вторых, рассказали все местные новости и показали куда держать путь, во всяком случае, до ближайшего города, где можно будет узнать дальнейшее направление.

Новости в основном были именно местными, о бунте на Сардинии никто не говорил, очевидно, переворот и вправду получился дворцовым. Ректор, то есть я, бежал, а жрецы, скорее всего, назначили исполняющим обязанности кого-то из своих, налоги шли в казну, «император» Валентиниан своей окраиной не интересовался. Хотелось надеяться, что обойдётся без кровавых гонений на христиан: я хоть и не разделял их веру, но они были моими подданными, которые могли пострадать. Очень радовало, что Марина и Марк в безопасности и мне переживать за них не нужно. Да, надо скорее найти Кастула и возвращаться с ним и моим войском, наводить порядок. А пока пусть думают, что ректор где-то сгинул.

Мы ехали до самого вечера, почти не останавливаясь. Уже в густых сумерках прибыли, наконец, к постоялому двору. Несколько таких дворов было разбросано по кругу, центром которого служило помещение термы – говоря по-русски, общественной бани. Смыть с себя дорожную пыль и грязь требовалось однозначно, и мы решили после того, как устроим лошадей и снимем комнату, сходить в это заведение.

Номер, не сговариваясь, взяли один на двоих: негоже распылять свои силы, мало ли какой здесь в округе народ. Брунхильда осталась в комнате охранять наши вещи и деньги, а также заказать ужин, а я отправился в термы. Поскольку меня интересовали только гигиенические процедуры, управился быстро и поспешил назад. Теперь в термы ушла Брунхильда. Она тоже не сильно задержалась и вернулась как раз вовремя – нам принесли ужин.

С едой мы управились споро и наступило время сна. Кровать в номере имелась только одна, достаточно широкая, чтобы можно было спать, не мешая друг другу. Я задул свечи, быстро снял верхнюю рубаху и скользнул под одеяло. Брунхильда села на свою половину кровати, тоже стала снимать одежду. Я старался не смотреть в её сторону, но это было выше моих сил.

Вскоре она тоже легла. Повозилась немного, и тихо сказала: