одна крыса укусила его, напала как на злоумышленника, стремящегося украсть ее с трудом обретенную ценность.

Сол, толком не осознавая, что произошло, пинком отшвырнул кусачую тварь. Голова шла кругом от испытанного потрясения. Он вспомнил, что на столе лежат спички и свечи, и кое-как, меся руками мрак, побрел в нужном направлении. Наконец он добрался до стола. Запалив фитиль свечи, он повернулся, держа револьвер в подрагивающей руке; в комнате, не считая крыс и его самогó, не было ни одной живой души. Но взглядом Сол почти сразу нашел то, что стояло на каминной полке, — и это было…

Он примерз к месту. Его мозг не сразу согласился принять то, что обнаружили глаза. Страшно, по-звериному, захрипев, Сол разжал пальцы — и револьвер упал ему под ноги.

Не было никаких сомнений в том, что Джон Уилкинсон умер — ибо пуля поразила его точно в сердце. И прошло уже три дня с тех пор, как Джона опустили в свежесколоченный гроб и предали земле на старом участке кладбища, принадлежавшем Уилкинсонам, — этому Сол был прямым свидетелем.

И все же сейчас с полки на него смотрели остекленело глаза Джона Уилкинсона — с бледного, мертвого лица! Нет, ему это не снится… на полке стояла грубо отсеченная голова старшего брата. А перед камином металась, визжа, серая тварь с глазами, похожими на капли крови, снедаемая нечестивым голодом и сама не своя оттого, что для нее недосягаемо холодное мясо.

Сол Уилкинсон захохотал — и смех перешел в захлебывающийся, душераздирающий вопль, перекрывший вредительские писки и визги. Он пошатнулся на нетвердых ногах — и вопль перешел в сдавленные рыдания, чье эхо долго звучало под сводами старого дома, будя тех, кто еще спал. Никакого намека на разум не слышалось в этих звуках. Кошмарное зрелище заставило рассудок трепетать, будто огонек свечи на ветру.

2. Озверевший

Крики разбудили Стива Гаррисона, спавшего в одной из верхних комнат. Толком еще не продрав глаза, он поспешил вниз по темной лестнице, держа в одной руке пистолет, в другой — фонарик. Увидев свет из-под одной из закрытых дверей, он пошел на него — но тут его кто-то опередил. Детектив направил луч фонарика на пересекающую коридор фигуру.

Оказалось, это был Питер Уилкинсон — высокий жилистый малый с кочергой в руках. Издав какой-то несвязный возглас, он двинул дверь локтем и ворвался в комнату. Детектив услышал, как он вскрикнул:

— Сол! Что такое! Зачем ты…

Затем — краткий миг тишины и новый крик:

— Господи Боже!..

Кочерга, лязгая, полетела на пол — и Сол зашелся новым приступом дикого плача.

Гаррисон достиг двери. Напуганный ничуть не меньше остальных, он понимал, что топтаться снаружи нельзя. Он увидел двух мужчин в ночных рубашках, сцепившихся при свечном свете, в то время как с каминной полки холодное мертвое белое лицо слепо взирало на них, а серая крыса бешено кружила у их ног.

В эту сцену ужаса и безумия Гаррисон и протолкнулся могучим третьим персонажем. Питер Уилкинсон уже успел схлопотать — из раны на голове обильно шла кровь, вдобавок к тому Сол душил его, крепко сцепив пальцы на гортани родственника. Нездоровый блеск глаз Сола явно указывал на временное помешательство. Сдавив своей ручищей буйному шею, Гаррисон оторвал его от жертвы с явным усилием, против которого не смогла устоять даже проснувшаяся в Соле первобытная бездумная дикость. Сол и прежде был крепким малым, но в руках детектива мог только извиваться и рычать от невозможности впиться врагу в горло. Гаррисон отшвырнул от себя безумца и опрокинул мощным ударом кулака в подбородок. Сол рухнул как подкошенный, с пустыми глазами, конвульсивно дергая руками и ногами.

Питер с трудом поднялся на ноги. Его лицо пунцовело, он надсадно кашлял, как при сильных позывах к рвоте.

— Веревку, скорее! — приказал Гаррисон, поднимая обмякшее тело Сола и бросая его в большое кресло. — Или вон ту простынь рвите на путы — нужно повязать его, покуда в себя не пришел. Ох, чертовщина!

Крыса попыталась тяпнуть полуобморочного Сола за босую ногу. Гаррисон двинул ей ногой, но она, упрямо взвизгнув, бросилась в новую атаку. Гаррисон наступил ей точно на голову — и лишь тогда оборвалось сводящее с ума визжание.

Тяжело дыша, Питер передал детективу полоски ткани, оторванные от простыни, и Гаррисон принялся связывать обмякшие руки и ноги Сола. Почти закончив работу, он поднял взгляд — и увидел на пороге комнаты Ричарда, самого младшего в семействе, с лицом белее мела.

— Ричард! — придушенно выдохнул Питер. — Не смотри! Тут голова нашего Джона!..

— Да я уж вижу… — Ричард облизнул пересохшие губы. — Но зачем вы Сола спеленали?

— Он будто спятил! Принеси-ка виски! — велел Гаррисон.

Когда Ричард потянулся за бутылкой, стоящей на занавешенной полке, на крыльце послышались чьи-то шаги, а за ними — голос:

— Эй, там! Дик! Что у вас там стряслось?

— Наш сосед, Джимми Эллисон, — негромко пробормотал Питер. Через коридор он прошел к парадной двери и повернул ключ в очень старом с виду замке. С крыльца вошел мужчина с всклокоченными волосами, явно чувствовавший себя не в своей тарелке. Его ночная рубашка была кое-как заправлена в наспех надетые выходные брюки.

— В чем дело? Слышу — кто-то кричит, кинулся сюда со всех ног. Что это вы с Солом вытворяете, Боже правый? — Тут он увидел мертвую голову над камином, и весь живой цвет сошел с его лица.

— Позовите маршала, Джим! — приглушенным голосом сказал Питер. — Это все дело рук Джоэла Миддлтона!

Эллисон послушался, выбежав на нетвердых ногах и то и дело оглядываясь через плечо с болезненным любопытством. Гаррисон влил Солу в рот немного ликера, передал бутыль Питеру и отступил к камину. Протянул руку к мертвой голове с невольной дрожью — и подозрительно сощурился.

— Думаете, это Миддлтон выкопал гроб вашего брата и осквернил тело? — вопросил он.

— Кому еще такое придет в голову? — Питер поморщился в страхе.

— Ну, с Солом явно какой-то надлом произошел… может, его рук дело?

— Что вы такое говорите! — запротестовал Питер, вздрогнув. — Он был дома весь день. Еще утром, когда я наведался на старое кладбище, могила Джона была в идеальном порядке — а Сол был в здравом уме, когда ложился спать. Это вид отрезанной головы над камином помутил ему рассудок! Джоэл Миддлтон тайком побывал здесь и продолжает изводить нас! — Тут, хлопнув себя по лбу, Питер добавил высоким, срывающимся голосом: — Да ведь он сейчас может прятаться где-то в доме…

— Я это проверю, — успокоил его Гаррисон. —