– …А потом он и вправду сделал это, – рассказывала она. – Выпил бокал вина, зажег искру, и – пуф! – спалил половину бороды.

Рай рассмеялся. С Корой было так легко, и так неправильно. А Кора покачала головой.

– Никогда не вызывай вескийцев на спор. Это лишает нас разума.

– Келл сказал, ему пришлось вырубить одну из ваших волшебниц, чтобы она не ринулась с голыми руками в туман.

Кора вскинулась:

– Кстати, я твоего брата целый день не видела. Где он?

Рай привалился головой к выложенной плиткой стене бассейна.

– Уехал за подмогой.

– Его нет во дворце?

– Его нет даже в городе.

– Вот оно что, – задумчиво произнесла она. И вдруг на ее губы вернулась загадочная улыбка. – А как насчет вот этого? – спросила она и достала королевскую фибулу Рая.

Он вскочил.

– Где ты это взяла?

– У тебя в кармане.

Он потянулся за фибулой, но Кора игриво убрала руку.

– Отдай, – потребовал он. Видимо, Кора услышала в его голосе внезапный повелительный холод и поняла, что шутки кончились, потому что не стала играть и спорить. Рай сомкнул пальцы на теплом от воды металле. – Поздно уже, – сказал он, вставая из воды. – Мне пора.

– Я не хотела тебя расстраивать, – сказала она с неподдельной болью.

Он провел пальцами по мокрым кудрям.

– Ты меня и не расстроила, – солгал он, и двое слуг укутали его плечи халатом.

В нем полыхал гнев, но только на себя: за то, что расслабился, утратил волю. Надо было уйти давным-давно, но ему не хотелось встречаться с тенями, которые приходят во сне. А теперь все тело болело, разум помутился от усталости.

– День был долгий, мне надо отдохнуть.

Лицо Коры стало печальным.

– Рай, – прошептала она. – Я только пошутила. Я бы ни за что не оставила ее себе.

Он опустился на кафельный край бассейна, приподнял ей подбородок и поцеловал в лоб.

– Знаю, – сказал он.

И ушел, оставив ее в банях одну.

Снаружи усталый Вис сидел на стуле, борясь со сном. Увидев Рая, он встал.

– Прости, – сказал ему Рай. – Напрасно ты меня ждал. А может, это я напрасно задержался.

– Ничего страшного, сэр, – сказал тот, запинаясь от усталости, и зашагал следом.

Во дворце давно наступила тишина, лишь перешептывались караульные. Рай поднялся по лестнице, постоял у комнаты Келла, потом вспомнил, что брата там нет. Его собственные покои были пусты, тускло горела лампа, отбрасывая на всё вокруг длинные тени. На буфете поблескивала шеренга бутылочек – снадобья Тирена от плохого сна. Но его еще окутывало расслабляющее тепло бассейна, да и до рассвета осталось всего несколько часов. Поэтому Рай положил фибулу на стол и рухнул в кровать.

Но тут на него накинулся комок белой шерсти.

Оказывается, на подушке устроилась спать кошка Алукарда. Почуяв вторжение, она издала оскорбленный вопль. У Рая уже не было сил прогонять ее, да и блеск фиалковых глаз предостерегал: «Попробуй только». Поэтому он плюхнулся обратно, прикрыл глаза рукой и вдруг с удивлением почувствовал касание мягкой лапки. Кошка потрогала его локоть, потом уютно свернулась под боком. Он осторожно погладил ее и под тихое мурлыканье, под едва ощутимый запах капитана – морской бриз, летнее вино – спокойно уснул.

VII

И вот наконец настал тот миг, когда кораблик вышел в открытое море.

Когда земля осталась вдали, а мир раскинулся от края до края, и не было в нем ничего, кроме воды, неба и свободы.

Лайла всегда любила эти минуты – когда не знаешь, что тебя ждет впереди. Она стояла на палубе «Призрака», глядела, как уплывает вдаль порт Тейнек, а неведомая ночь раскрывает ей свои объятья.

Наконец она спустилась с юта на палубу. У подножия лестницы ее ждала Джаста.

– Аван! – бросила Лайла.

– Аван! – пророкотала капитанша.

Коридор был узкий, и Лайле пришлось протискиваться. На полпути у нее на горле вдруг сомкнулась рука Джасты. Ноги Лайлы оторвались от земли, и она повисла, прижатая к стене. От неожиданности ей даже в голову не пришло обратиться к магии или достать нож. А когда сумела дотянуться до того, что был пристегнут на боку, Джаста уже разжала пальцы, и Лайла рухнула, подвернув ногу.

– Мать твою! За что?

Джаста как ни в чем не бывало глядела на нее сверху вниз.

– За то, что оскорбила мой корабль.

– Ты что, спятила?

– Это было предупреждение. А в следующий раз вообще за борт выкину, – пожала плечами Джаста.

И протянула Лайле руку. Пожимать ее было страшно, а отказаться еще страшнее. Пока Лайла колебалась, Джаста наклонилась, поставила ее на ноги, сочно хлопнула по спине и ушла, насвистывая.

Лайла долго глядела ей вслед, удивляясь: как же она не заметила грозящего удара? Дрожащими пальцами она сунула кинжал в ножны и пошла искать Келла.

Он занял первую каюту слева.

– Здесь уютно, – сказала она, остановившись в дверях.

Каюта была размером со стенной шкаф и столь же гостеприимная. В ней едва хватало места для одной-единственной койки, и своими размерами она сильно напомнила Лайле самодельный гроб, куда ее уложил сердитый фароанец во время турнира.

Келл сидел на койке и вертел в руках королевскую фибулу. При виде Лайлы он сунул ее в карман.

– Хватит места для меня? – спросила она и тут же почувствовала себя глупо. Кают был всего четыре, и одна из них сейчас использовалась как камера.

– Уместимся, – сказал Келл. – Но если ты предпочитаешь… – И встал, шагнул к двери, словно собрался уйти. Лайла этого не хотела.

– Останься, – сказала она и увидела мимолетную улыбку, трепетную, как уголек на ветру.

– Ладно.

С потолка свисал фонарь. Келл щелкнул пальцами, вызвав слабенький огонек, и потянулся к фитилю. Лайла осторожно шагнула в сторону и осмотрелась.

– Не привык к такой тесноте, да, мас варес?

– Не называй меня так, – попросил он и привлек ее к себе. Она хотела было повторить, просто чтобы подразнить его, но встретилась с ним взглядами и смирилась. Провела пальцами по его плащу.

– Ладно.

Он обнял ее, провел пальцем по щеке, и она поняла, что он смотрит в ее глаз, покрытый сеточкой трещин.

– Ты и вправду никогда не замечал?

Его бледные щеки вспыхнули. Интересно, бывают ли у него летом веснушки, рассеянно подумала она.

– Вряд ли ты поверишь, если я скажу, что не замечал, потому что был ослеплен твоей красотой.