«В тот самый день, когда я родился, тронулся лед на Волхове, – опять вспомнила Эльга его давние слова. – Это означало, что Ящер проснулся. Королева Сванхейд сказала тогда, что Ящер и медведь будут моими покровителями».

С тех пор она знала, откуда в нем это – сила медведя, ловкость ящера и упорство текучей воды. И люди, вздумавшие тягаться с Ингваром за власть, на самом деле получали куда более сильного противника, чем им казалось.

– Ты себя забыл, – слегка усмехнулась Эльга.

И, произнеся это, сама испугалась. При силе и влиянии Мистины, женатого на Уте – тоже племяннице Вещего, его притязания были ограничены лишь его собственным честолюбием.

– Я себя не забыл. – Мистина мягко взял ее за локти и потянул к своей груди. – Но я уже владею тем, что дороже всех званий на свете…

* * *

Ожидания не обманули: к концу месяца просинца в Киев явился Грозничар с женой, боярами и ежегодной данью.

– Последних бобров тебе привез! – весело говорил он Эльге. Дань из лодий челядь под присмотром ключников перетаскивала в клети у причалов, но для наглядности Грозничар принес в Олегову гридницу два сорочка бобровых шкурок, нанизанных на кольца из ивовых прутьев. – Гляди сама, хороши ли. У нас без обману!

– Что же последние? – смеялась Эльга. – Или ловища ваши истощились? Или ловушки прохудились?

– Условились мы с мужем твоим, что с будущего года я и земля черниговская более Киеву дани не дает!

– Так уж и условились? – Эльга прищурилась, улыбаясь, будто удалой зять лишь шутил, и показала на стоявшего возле возвышения Кашенца. – А вот гридь мне слова князя передал: здесь, в Киеве, мы совещение будем творить с тобой и мужами киевскими. На чем договоримся – я пока не ведаю.

– Ну так зови мужей твоих киевских – и сотворим совещание! – Грозничар тоже был весел.

Добившись, как ему казалось, согласия Ингвара, в Киеве у княгини он не предвидел затруднений.

У Володеи тоже было чем похвалиться – у нее имелся годовалый сын Чернонег, Нежатка, и она привезла показать его сестре. Не просто так, а тоже с умыслом.

– Видишь: нами род Олегов в Чернигове прочно утвердился! – сияя от радости, говорила она Эльге в первый же день приезда, когда после бани Эльга увела сестру к себе в избу.

Володея была очень похожа на их мать, плесковскую княжну Добролюбу Судогостевну: такие же русые волосы и брови, округлое лицо. Ниже ростом, чем Эльга, и не такая красивая, она тем не менее излучала здоровье и бодрость, от нее исходило ощущение уюта и надежности. Эльга приметила, что восемнадцатилетняя сестра «тяжела» во второй раз, но срок пока был небольшой, и Володея не испытывала недомоганий.

– Матушка бы порадовалась, – улыбнулась Эльга, держа на руках Нежатку. Широко расставленными светло-серыми глазами тот напоминал и мать, и бабку. – И ты сама хочешь черниговской княгиней быть или это муж твой придумал?

– А чего же мне не быть княгиней? – Володея забрала у нее ребенка. – Мой сынок родом не хуже твоего! Мы тоже род ведем от Олега Вещего и от князей плесковских! Никому на свете не уступим, да, Нежатка?

– Но Ингвар – из рода конунгов. А Грознята – нет, его дед у Олега меч принял, простым хирдманом был поначалу, пока до сотского не дослужился и воеводой на левом берегу не сел.

– Ну и что, что из рода конунгов? Где его земля – на том краю света! – свободной рукой Володея махнула куда-то в дальнюю тьму.

– На том краю! – Эльга засмеялась. – Мы сами с тобой почти оттуда же.

– Здесь, в Русской земле, Ингваров род никаких прав не имеет и ничуть нас не лучше! Да и кто его деды, кто их знал?

– Его род от Харальда Боезуба ведется, а тот в семнадцатом колене потомок Одина…

– Ой, сказки это все! – отмахнулась Володея. – Здесь не Одинова земля, мы Перуну и Волосу жертвы приносим.

Она передала Нежатку няньке, взяла Эльгу за локоть, отвела на несколько шагов и горячо зашептала:

– Да и дался тебе этот Ингвар! Чего в нем хорошего? Собой никакой, ростом не вышел, одно звание, что князь, а одень его в холстину простую – от смерда не отличить. И не любит он тебя вовсе – вон, болгарскую девку притащил! Род наш не уважает! Я нипочем не спустила бы такое!

– Я и не спускаю! – Эльга нахмурилась: ей не хотелось об этом говорить. – Пока при нем эта болгарыня остается, я ему не жена и в одном доме с ним не живу! Вернется он в Киев – я опять на лето в Вышгород уеду.

– Так и будешь птицей перелетной весной и осенью с места на место перебираться – со всем домом, с пожитками, с челядью, с дитем! – насмешливо воскликнула Володея. – Что это за дело! Раз ты княгиня киевская, так и сиди в Киеве. Наше это владение, Олегово!

– Может, не всю жизнь. – Эльга опустила глаза.

Она вовсе не собиралась передавать сестре тайные, полунамеками сделанные обещания Мистины избавить ее от соперницы, когда в союзе с болгарами отпадет прямая нужда.

– Ты здесь княгиня, – настойчиво зашептала Володея, хотя в избе никого, кроме них и челядинок, не было. – Твое здесь право. А Ингвар – никто. Только твоей милостью и живет, и князем называется. А захочешь – будет другой называться.

– Какой еще другой? – Эльга отстранилась и в изумлении посмотрела на сестру.

– Ты знаешь какой! – Склонив набок голову, Володея глянула на нее с лукавым намеком. – Я еще с того лета, как из Плескова приехала, примечала. Или скажешь, тебе Свенельдич не нравится?

У Эльги оборвалось сердце: неужели два года назад со стороны было так заметно, что ее влечет к зятю? К тому же ее поразило, как за эти два года Володея, сделавшись женой и матерью, стала уверенней: старшей сестре советы дает!

– Я еще дома, когда он только приехал к нам тебя второй раз за Ингвара сватать, приметила – тебе сам сват и приглянулся! – продолжала Володея.

– Неправда! – Эльга одолела смятение. – Не нравился он мне! Совсем наоборот!

Это было почти так: в те дни после внезапной гибели отца, когда Эльга впервые увидела Мистину, его вид показался ей слишком дерзким, а повадка – вызывающей. Она терпела его только ради надежды попасть с его помощью к Ингвару – наследник Ульва из Хольмгарда казался ей куда более подходящим женихом, чем Дивислав с Ловати.

– Мы с Беряшкой обе примечали!

– Выдумали вы все, девки! Что вы могли примечать, сами тогда едва в поневы влезли!

– Глаза-то у нас были! Чем Свенельдич тебе не князь? И собой хорош – по виду трех таких, как Ингвар, стоит. И родом не хуже – я слышала, у него мать была ободритская княжна, да? Пока Ингвара нет – объяви людям, что разводишься с ним, рушник разорви и возьми Свенельдича в мужья. У него после греков такая слава – люди примут его.

– Девка, ты с ума спрыгнула! – возмутилась Эльга. – У Свенельдича есть жена! И это наша с тобой сестра! Чтоб ему на другой знатной жене жениться, сперва надо с ней развестись! А Ута – тоже племянница Вещего! И я с моей сестрой такой подлости не сотворю!