15 мая 1944 года патриарха Сергия Страгородского не стало…

9 мая был взят Севастополь. Последние три дня в Москве было тепло и грело солнце. Повсюду полезла листва. Москвичи наконец-таки сняли верхнюю одежду…

Патриарх Московский и всея Руси Сергий (Страгородский) скончался в 6 часов 50 минут от кровоизлияния в мозг на почве атеросклероза. Однако смерть его стала для всех неожиданной, так как в воскресный день 14 мая, накануне, он самостоятельно вёл службу в кафедральном Богоявленском соборе, делал новые посвящения епископов. Был совершенно здоров. А вот утром в 6 часов он проснулся и, узнав, что ещё рано, опять лёг спать и умер во сне.

В этот же день Г. Г. Карпов информировал Сталина:

«Причина смерти установлена и зафиксирована профессором по болезням сердца Егоровым В. А. и доктором Ефимовым И. И.

В 8 часов 30 минут утра 15 мая, в моём присутствии, митрополит Ленинградский Алексий, митрополит Крутицкий Николай и управляющий делами патриархии протоиерей Н. Ф. Колчицкий произвели осмотр личного кабинета патриарха.

Осмотром было обнаружено в ящике письменного стола посмертное завещание Сергия, которое было запечатано личной сургучной печатью Сергия и датировано 12 октября 1941 года.

В данном завещании говорится, что в случае его смерти в должность Патриаршего Местоблюстителя вступает Ленинградский митрополит Алексий (Симанский).

Других завещательных документов не обнаружено.

Синод обратился в совет с просьбой похоронить патриарха 18 мая сего года внутри кафедрального Богоявленского собора (площадь Баумана).

Синод также высказал желание сделать в центральных газетах официальное извещение от своего имени о смерти патриарха.

Синод сегодня ставит в известность о смерти патриарха Сергия и о вступлении в должность Патриаршего Местоблюстителя Ленинградского митрополита Алексия всех правящих архиереев по епархиям в СССР, а также телеграфно сообщает патриархам: Вселенскому Константинопольскому, Александрийскому, Антиохийскому, Иерусалимскому и экзарху Московской патриархии в Америке митрополиту Вениамину.

Совет по делам Русской православной церкви при СНК СССР считает возможным разрешить похоронить патриарха Сергия внутри кафедрального Богоявленского собора и сделать официальное извещение в газетах от имени Синода.

Прошу Ваших указаний…»

Церковный историк М. Е. Губонин, касаясь освобождения Сергия Страгородского в 1927 году, писал: «Говорили тогда, что, склонный вообще к юмору заместитель, по выходе из ГПУ сказал будто бы близким лицам, радостно встретившим его, перефразируя известную сказку о «Колобке»: «Да: я от дедушки ушёл, я от бабушки ушёл, я… от ГПУ ушёл!»

Он действительно тогда ушёл, в отличие от патриарха Тихона и митрополита Петра (Полянского), чтобы только в 1944 году, пережив очень и очень многих, уйти патриархом…

Верил ли он сам в свою миссию? Неизвестно. По крайней мере, весной 1941-го искренне признавался о. Василию Виноградову: «Церковь доживает свои последние дни. Раньше они нас душили, но, душа, выполняли свои обещания нам. Теперь нас продолжают душить, но обещаний уже не выполняют».

Однако пройдёт всего несколько лет войны, и после исторической встречи со Сталиным он долго будет ходить в доме по комнате и что-то про себя думать. Очевидец тех минут его келейник (о. Иоанн), стоя у притолоки двери, молча лишь слушал, как митрополит Сергий вполголоса говорил сам себе:

— Какой он добрый!.. Какой он добрый!..

А когда келейник спросил:

— Ведь он же неверующий?

— А знаешь, Иоанн, что я думаю: кто добрый, у того в душе Бог! — ответил патриарх.

5

О методах и практике церковной политики нацистов на оккупированных территориях СССР можно говорить достаточно долго. Она была, безусловно, неоднозначной. Но нужно помнить прежде всего о личных указаниях Гитлера на конец июля 1941 года, которые были дословно воспроизведены в приказе ОКВ от 6 августа этого года за подписью Кейтеля. Михаил Шкаровский в своей книге «Русская Церковь и Третий рейх» приводит их полностью: «1) Религиозную или церковную деятельность гражданского населения не следует ни поощрять, ни препятствовать ей. Военнослужащие вермахта должны, безусловно, держаться в стороне от таких мероприятий; 2) Духовная опека по линии вермахта предназначена исключительно для германских военнослужащих вермахта. Священникам вермахта следует строго запрещать любые культовые действия или религиозную пропаганду в отношении гражданского населения; 3) Также запрещено допускать или привлекать в занятые восточные области гражданских священнослужителей с территории рейха или из-за границы; 4) Эти распоряжения не касаются занятой румынскими частями Бессарабии и финского фронта».

Чуть позже, 16 августа 1941 года, шеф РСХА Гейдрих подписал «оперативный приказ № 10» об отношении к церковному вопросу на занятых территориях Советского Союза. В нём, в частности, говорилось: «О поощрении Православной Церкви также не может быть и речи. Там, где население занятых областей советской России желает религиозной опеки, и там, где без содействия местных германских властей имеется в распоряжении священник, можно допускать возобновление церковной деятельности. Ни в коем случае однако с германской стороны не должно явным образом оказываться содействие церковной жизни, устраиваться богослужения или проводиться массовые крещения. О воссоздании прежней Патриаршей Русской Церкви не может быть и речи. Особо следует следить за тем, чтобы не состоялось, прежде всего, никакого оформленного организованного слияния находящихся в стадии формирования церковных православных кругов. Расщепление на отдельные церковные группы, напротив, желательно. Равным образом не надо препятствовать развитию сектантства на советско-русском пространстве… При всех различиях конкретных местных условий в любых распоряжениях должно, однако оставаться основополагающим, что поощрение любых конфессий вообще не должно иметь место, и что деятельность Католической или Униатской Церквей в дальнейшем будет прекращена. При всех обстоятельствах любое церковное влияние, идущее с территории рейха… или из других государств, граничащих с Россией, должно выявляться и пресекаться».

«Таким образом, — делает вывод М. Шкаровский, — уже в августе 1941 г., через два месяца после начала войны с СССР, в соответствии с личными указаниями А. Гитлера была выработана основа направляющей линии в церковном вопросе на Востоке, которая всё же продолжала в дальнейшем дорабатываться до лета 1942 г. Германские органы власти должны были лишь терпеть Русскую Церковь и при этом содействовать её максимальному дроблению на отдельные течения, во избежание возможной консолидации «руководящих элементов» для борьбы против рейха». При этом нельзя забывать, что точно «так же ставились задачи пропагандистского использования православия, как духовной силы, преследуемой советской властью и потенциально враждебной большевизму, и применения церковных организаций для содействия германской администрации на оккупированных территориях».