з) Сергий поднял вопрос о возможности назначения на какую-либо епархию епископа Иосифа Чернова, ныне проживающего в Умани, от которого Сергий получил два письма, представленных совету.

Тов. Карпов указал, что он считает преждевременным сейчас решать вопрос о Чернове, но считает возможным вызов Чернова в Московскую патриархию.

и) патриарх Сергий поставил в известность тов. Карпова, что Ставропольский архиепископ Антоний Романовский поднял перед Сергием вопрос о назначении в епископы местного священника Богданова, которого Антоний характеризует с самой положительной стороны.

Тов. Карпов сообщил, что Богданов совету не известен и он считает необходимым об этом запросить уполномоченного совета по Ставропольскому краю.

8) Тов. Карпов поставил в известность патриарха Сергия, что в ближайший час будет объявлен закон о выпуске 3-го государственного военного займа и было бы желательно, чтобы Московская патриархия и духовенство приняли участие своевременно и организованно.

Беседа продолжалась с 13 до 15 час. 30 мин.

Председатель Совета по делам Русской православной церкви при СНК СССР Г. Г. Карпов».

4

«Утром 22 июня 1941 года, в воскресенье, в день Всех Святых, в земле Российской просиявших, Митрополит Сергий (Страгородский), отслужив Литургию, собрался уже читать Акафист, как ему сообщили о начале войны. Местоблюститель тут же произнёс проповедь, в тот же день размноженную на ротаторе и разосланную по немногим сохранившимся ещё приходам для зачтения отцами настоятелями с амвона прихожанам. Следует учесть, что по действовавшим тогда законам, запрещавшим Церкви всякую деятельность вне церковных стен, а тем более вмешательство в политические и государственные вопросы, действия эти были наказуемыми», — рассказывает Сергей Фомин. Первыми же словами митрополита Сергия, узнавшего о начале войны, как вспоминал его келейник, были следующие: «Господь милостлив, и Покров Пресвятой Девы Богородицы, всегдашней Заступницы Русской земли, поможет нашему народу пережить годину тяжёлых испытаний и победоносно завершить войну нашей победой». Спустя три дня, 26 июня 1941 года, в Богоявленском соборе столицы он совершил очередной молебен, но уже о даровании победы русскому воинству, призвав православных верующих встать как один на защиту Родины и велел разослать свою проповедь-призыв…

Известно, что всего за годы войны Сергий обращался к советскому народу с подобными воззваниями 23 раза.

По устному свидетельству Анатолия Васильевича Ведерникова, секретаря патриарха Алексия I, с сентября 1941 г. Сталин якобы распорядился запереть Сергия Страгородского вместе с келейником в Успенском соборе Кремля, чтобы он там молился перед иконой Божией Матери Владимирской, куда на это время она была перенесена. Будущий патриарх в этом соборе пробыл три дня.

Патриотическая пропаганда митрополита Сергия достаточно быстро дошла до противника, и уже 16 августа 1941 года обергруппенфюрер СС Гейдрих приказал: «При захвате Москвы следует арестовать Сергия и конфисковать весь находящийся у него архивный материал».

Поэтому с середины октября 1941 года до конца августа 1943-го он находился в эвакуации в Ульяновске. Теперь уже там, далеко в тылу, в январе 1942 года он обратился к православным людям, находящимся в оккупации, и призвал их помогать партизанам.

«Пусть ваши местные партизаны будут и для вас не только примером и ободрением, но и предметом непрестанного попечения. Помните, что всякая услуга, оказанная партизану, есть заслуга перед Родиной и лишний шаг к нашему собственному освобождению от фашистского плена», — говорил он.

В июне этого же года митрополит Сергий в очередном воззвании сказал: «Может быть, не всякому можно вступить в партизанские отряды и разделить их горе, опасности и подвиги, но всякий может и должен считать дело партизан своим собственным, личным делом, окружать их своими заботами, снабжать их оружием и пищей и всем, что есть, укрывать их от врага и вообще помогать им всячески. Так действуя, вы будете достойны венцов, равных с партизанами». Словом, РПЦ работала на победу по-своему…

А. Кузнецов, называющий себя историком-любителем, в своём исследовании подчёркивает, что только «два руководителя еврейского комитета, С. Михоэлс и И. Фефер, посетили США и смогли получить от еврейских общин целых 20 млн долларов!», а «РПЦ собрала ценностей и денег на 8 млн рублей и передала эти деньги на строительство танковой колонны Т-34–85 «Дмитрий Донской». Часть средств пришла с оккупированных территорий — священник Псковщины из села Бродовичи-Заполье был связан с партизанами. Он собирал для танковой колонны народные пожертвования: золотые монеты, церковную утварь, серебро и деньги, всё было оценено в 500 тыс. рублей. Ценности через партизан были переправлены на советскую территорию. 7 марта 1944 года в торжественной обстановке митрополит Коломенский и Крутицкий Николай (Ярушевич) передал танковую колонну — 40 танков Т-34 — войскам: 516-му (огнемётному) и 38-му отдельному танковым полкам. Были вручены также и личные подарки: офицерам — часы с гравировкой, солдатам — складные ножи. Это была первая официальная встреча представителя духовенства Русской Православной Церкви с бойцами и командирами Красной Армии. Митрополит обозвал немецких солдат — «сатанистами» и «врагами культуры»…

Средства на постройку самолётов «Александр Невский» (взято из форума) священнослужители и верующие собирали в период 1942–1945 гг. Соответственно, машины передавались в разное время в разные части. И машины соответственно были разных типов. Но почти все имели отличительный знак — надпись «Александр Невский». Так, на средства священника из Ижевска построено две «именных» машины — «Александр Невский» и «Дмитрий Донской», на средства прихожан Саратова — 6 самолётов «Александр Невский». В Новосибирске священнослужители и прихожане собрали средства на авиаэскадрилью «За Родину». В частности, самолёты, построенные на средства РПЦ, поступили в 324-ю ИАД. Один самолёт был построен на средства, собранные в советских баптистских общинах — это был санитарный самолёт «Милосердный самаритянин» для вывоза в тыл тяжелораненых солдат».

«Стоит только удивляться, как же это вся Русская Православная церковь на советской территории, а также частью с оккупированной, собрала так мало средств? Всего сорок танков и не более двух десятков самолётов», — подчёркивает автор и добавляет: «Вообще собирать ценности первыми начали советские власти через партию, комсомол и пионерские организации. Если сравнивать то, что собрали неверующие, то вклад РПЦ будет ничтожным. Например, на эвакуированном мотоциклетном заводе в г. Ирбите в 1943 году на собранные заводчанами добровольные пожертвования была сформирована мотоколонна из 106 мотоциклов и отправлена на фронт. Вскоре на Ирбитский мотозавод поступила телеграмма с благодарностью от Верховного главнокомандующего И. В. Сталина».

И тем не менее историк Дмитрий Поспеловский утверждает: «Церковь вела активные сборы пожертвований на войну, и это митрополит Сергий использовал для обращения к Сталину в 1942 г. с ходатайством разрешить Церкви открыть свой счёт в банке для депонирования собираемых пожертвований. Разрешение было дано вместе с телеграммой благодарности от Сталина. Получив право на открытие счёта в банке на имя патриархии, последняя как бы де-факто получала статус юридического лица, хотя это нигде не было зафиксировано. Были в эти первые два военных года ещё и такие небольшие подвижки, как открытие нескольких храмов и разрешение крестного хода со свечами в затемнённой Москве на Пасху 1942 г.».