Акарханакан в сопровождении пары жрецов рангом пониже стоял в двух шагах позади. Глаза его были пусты — посол давно пережег в себе все эмоции.

— Возрадуйтесь, перед тем как ступить на Путь Золотого бога, и идите за мной!

Павел порывисто шагнул навстречу ацтеку, но кандалы на ногах сделали этот шаг очень коротким. Оставалось только сжимать кулаки в стальных браслетах.

— Даже сейчас ты не в силах противиться им! Какой же ты отец?!

— Священное право и обязанность каждого ацтека проводить свое дитя в царство Инти! Я прощаю тебя, землянин, за твое невежество! А теперь повернись и ступай по чешуе огненного змея!

Десятка два воинов высыпали на площадку и встали полукругом у носилок вождя. Носильщики присели и впряглись в рукояти и плечевые ремни, готовые поднять экипаж.

— Идем, — проговорила Анна. — Нам не избежать этого.

Павел отчаянно огляделся. Где же твой прокол, Градобор? Проклятая гиперборейская пунктуальность! Ведь лучшего момента может не быть!

— Идем! — крикнула Анна. — Они все равно бросят тебя в огонь! Если уж пришел — сумей достойно принять смерть!

Даже если надежда и вспыхнула в ней на мгновение, теперь она снова угасла.

— Не торопись в огонь, девочка, — прошептал Павел. — Не торопись…

Она не слышала его за грохотом и воем. Шагнула на первую ступень вслед за величественно шествующим вниз жрецом, держащим над головой знак солнца.

Вдоль подножия пирамиды цепочкой пробежали воины, врезались в толпу, расчищая дорогу процессии. Ритуальным палицам тут же нашлось применение — но даже избиваемые по рукам и головам люди отступали неохотно.

Тридцать метров — высота панельной девятиэтажки. Всего-то сто двадцать пять ступеней вниз — как это мало, когда хочется, чтобы путь продолжался вечно… Сойдя на землю, Павел посмотрел назад и вдруг понял, что слова посла об огненном змее не были религиозной формулой. Калейдоскоп огненных пятен и теней, отбрасываемых на лестницу уступчатым ребром пирамиды, создавал колышущуюся световую дорожку, которая упиралась в каменное изваяние головы языческого дракона. Символика более чем откровенная — только по такой дороге пристало уходить в Золотой мир обреченным умереть на Земле. Шедевром неизвестного скульптора можно было бы восхититься, если бы он не служил кровавому ритуалу.

Толпа бесновалась. Воины не переставали работать палицами, но сдерживали людей с трудом. Впрочем, людей ли? Стаю гиен, которую остановили в двух шагах от свежей крови!

Они тянули руки, они кричали что-то нараспев…

— Прикосновение к священной жертве принесет счастье! — выкрикнула Анна, вытягивая руку навстречу толпе. — Подари им его, и они завещают своим детям молиться Инти за тебя…

— Пулю я бы подарил… — пробормотал Павел и споткнулся обо что-то мягкое. Посмотрел под ноги и брезгливо перешагнул тело белого раба с пробитым черепом и благостной улыбкой на устах. С особо настойчивыми охрана не церемонилась.

— Скольких давят в такой толпе?! — выкрикнул Павел.

— Человек сто или двести! Золотой бог рад каждому!

Кто-то из разгоряченных стражей впереди нанес новый смертельный удар. Немолодая женщина выпала на дорожку под ноги жрецу, а ее мертвые пальцы продолжали тянуться к Анне.

— Дикари… — выдавил Павел. — Это нас вы считаете низшей расой?!

Индианка, к его удивлению, промолчала. Может, мысли ее были заняты иным, а может, не расслышала упрека. Но Павлу захотелось надеяться, что ей просто нечего возразить.

Жрец вышел, наконец, к центру площади, вымощенному решетчатыми чугунными плитами. Остановился и развернулся к будущим жертвам. Его голос легко перекрыл шум толпы, а барабаны смолкли, как будто по команде. Уловить смысл речи нечего было и пытаться, но Павла не интересовало содержание напутствия в дорогу к богам — только продолжительность. Взгляд его шарил поверх толпы — обещанного Градобором прокола не было. Или гиперборей собирался выдержать момент с точностью до секунды, или что-то пошло не так.

— И-инти-и-и-и! — вскричал жрец.

— И-и-и-и!!! — завизжала толпа, и стражи пошатнулись под усилившимся напором.

И снова:

— И-инти-и-и!..

Язычник хорошо знал свое дело — третий вздох обезумевших поборников веры совпал с тем мгновением, когда золотой лик божества ушел за гору ровно наполовину. Тогда жрец поднял руку, и над площадью повисла тишина. После всего увиденного и услышанного здесь Павел не думал, что это возможно. Он осознал глубину паузы, только когда невесть откуда взявшийся комар прожужжал мимо уха и впился в щеку.

Жрец сделал два шага в сторону и снял деревянную крышку с оформленной под алтарь тумбы. Под крышкой был вентиль. Обычный запорный вентиль, каким место на нефтебазе, а не в священном жертвеннике. Три оборота с натугой, и где-то под землей прокатился глухой рев.

— Сейчас… — прошептала Анна. — Великий Инти, уже сейчас!.. Мне говорили, это почти не больно, надо только быстро бежать… — ее рука нащупала ладонь Павла и сжала крепко, изо всех силенок. — В центре пламя сильнее — почти не придется мучиться… Почему ты не выстрелил в меня тогда?!.

Бежать быстрее? Павел посмотрел на свои кандалы. Господи, о чем он думает? К черту гиперборея! Не будет прокола — он руками раскидает эту толпу и вытащит девчонку… Потом можно попробовать уйти в горы. Искать, конечно, будут, но если продержаться немного и суметь подать весточку на Землю…

Павел попробовал сосредоточиться. Что же заложили в него мастера Общины? И как этим пользоваться?

Мышцы вздулись от неимоверного усилия, цепи на руках натянулись, но обыкновенная плоть не в силах была справиться со сталью. Что-то надо было делать не так. Градобор, сволочь, не мог проинструктировать!..

Подземный гул усилился — не более чем театральный эффект, конечно, но в дуновение ветерка уже вплелись первые струи ацетиленового аромата. Жрец поспешно сошел с решетки, в его руках появился прозрачный флакон с темной жидкостью. В ответ на длинную заковыристую фразу Анна склонила голову. Язычник открыл свой пузырек, и она послушно вдохнула полной грудью. Во взгляде, который девушка обратила на Павла, уже не было страха и отчаяния. Индианка улыбалась почти весело.

Все ясно с вами, дети золотого бога… Павел перехватил руку шагнувшего к нему жреца:

— Не смей, паскуда!

Воины конвоя дернулись, но тот не выказал испуга. Напротив, улыбнулся ласково и, похлопав землянина по плечу другой рукой, сказал что-то.

— Вдохни, — попросила Анна. — Ты перестанешь бояться и будешь меньше страдать.

— Ну да. А заодно потеряю волю к жизни и сам пойду в огонь. Вот так у вас все и работает.

Жрец снова сказал что-то, но Павел оттолкнул его руку. Жидкость в склянке плеснулась, и язычник поспешно закрыл ее пробкой. Его новый выкрик был резок.