Я ставил под сомнение все предлагавшиеся советом траты, ибо иначе проявил бы нерадивость. Тем не менее, когда его светлость принимал решение, оно выполнялось исправно и без проволочек. Вы можете не сомневаться, что то же самое я буду делать для вас, если вы меня оставите.

В его ауре не было лжи, но вопрос не получил ответа.

– Почему? – повторила Лиша. – Я думала, что после моего возвращения вы добровольно покинете пост и вернетесь в энджирское родовое имение.

В ауре Артера вспыхнул образ. Искаженный, но Лиша различила некогда величественный энджирский особняк, ныне пришедший в упадок. Этот образ сочетался у Артера со стыдом и ярой гордостью.

– Мое родовое достояние заложили, чтобы выкупить мне чин среди деревянных солдат, – сказал Артер. – Благодаря этой сделке и толике удачи я стал оруженосцем юного принца Тамоса. Моя жизнь принадлежала ему. То же самое произошло и с Гамоном.

Еще один образ. Тамос, Артер и Гамон – неразлучные, как братья.

– Но принца больше нет. – Артер ничем не выдал страдания, разорвавшего его ауру. – Как и Энджирса, который мы покинули. Город захватили Горные Копья Юкора с их огненосным оружием. Деревянным солдатам скоро останется мести улицы, улаживать бытовые ссоры и пресекать незаконные выступления жонглеров. Нам больше нет там места, даже если мы пожелаем вернуться.

Об этом Лиша не подумала.

– Куда же вы подадитесь, если я попрошу вашей отставки?

– Останусь квартирмейстером при деревянных солдатах в Лощине, пока вы не освободите меня и от этой должности, – ответил Артер. – Вернусь в казармы на время, пока буду искать места у баронов. Возможно, у барона Лесоруба.

– Я все еще не уверена в вашей верности, Артер. Боюсь, мне придется действовать очень грубо и читать ответы в вашей ауре. – Она постучала по очкам.

Артер долго смотрел на нее, то и дело косясь на лампы и зашторенные окна, а после переводя взгляд на меченые очки. Его аура буйствовала, но была слишком сложна для прочтения, словно он и сам еще не знал, как отнестись к такому вторжению в личную жизнь.

Наконец он хмыкнул и приосанился:

– Вы прощены, миледи, за все нескромные вопросы к моей особе. Коль скоро моей обязанностью было сомневаться в вашей политике, то ваша – усомниться в моей верности, прежде чем взять меня на службу.

– Благодарю… – начала Лиша.

– Но! – поднял руку Артер. – Если мы собираемся трудиться в дружеском согласии, вы должны пообещать, что без веской причины впредь никогда не подвергнете меня этой… – он махнул на очки Лиши, – необязательной процедуре.

Лиша покачала головой:

– Если вы считаете, что я вторглась в вашу личную жизнь, то приношу извинения, но очки уже сделались частью меня. Я не буду снимать их всякий раз, когда вы войдете. В Лощине грядут перемены, Артер. Если кому-то в моем окружении не нравится магия меток, то я, безусловно, дам этому человеку блестящие рекомендации и щедрое выходное пособие.

– Очень хорошо, миледи. Я уведомлю персонал. Что до меня, если у вас остались вопросы насчет моей искренности – молю вас, спросите, и покончим с этим.

Аура Артера кипела от возмущения. Он считал себя выше упреков и был оскорблен ее недоверием.

Лиша понимала, что должна действовать осторожно. Артер ей верен, но его оттолкнет отказ в доверии ответном.

Лиша скрестила на груди руки:

– Ребенок от Ахмана Джардира.

Аура Артера не изменилась.

– Я не дурак, миледи. Милорд сказал мне об этом давно, но даже если бы и смолчал, то ваша мать, будь ребенок от Тамоса, кричала бы об этом с башен.

– И все же вы останетесь у меня на службе?

– Ахман Джардир мертв, – ответил Артер. – Что бы ни произошло ранее, я полагаю, с ним умерли все ваши связи с красийцами. После битвы при Доктауне не осталось сомнений, что новый красийский вождь считает Лощину врагом, а я достаточно хорошо вас знаю, и вы ему не сдадитесь.

– Точняк, забери меня Недра, – подала голос Уонда.

– Мертв и мой господин, – продолжил Артер, и возмущение в ауре вытеснилось растущим чувством опустошенности. – Я знаю, что вы любили его, а он – вас. До знакомства же вы оба были… вольны в своих привязанностях. Не мне о них судить.

– Вы регулярно посылали доклады министру Джансону, – сказала Лиша.

– Мы все это делали, включая его светлость, – ответил Артер. – Тамос ничего не утаивал от трона плюща.

– Теперь Джансон тоже мертв, – сказала Лиша. – И учетные книги Лощины дописаны. Вы сами сказали: того Энджирса, который мы знали, больше нет. Лощина должна нащупать собственный путь.

– Вам угодно стать герцогиней Лощины, – догадался Артер.

– А если и так? Кому вы преданы – мне, то есть Лощине, или трону плюща?

Артер отступил на шаг и вынул из заплечного чехла церемониальное фехтовальное копье. Уонда сорвалась с места, но Лиша остановила ее, а Артер положил оружие на пол перед постелью и преклонил колени:

– Вам и Лощине, миледи. Клянусь Создателем – и поклянусь еще раз при свете солнца.

Лиша простерла руку, и Артер принял ее.

– И я клянусь быть достойной вашего доверия, первый министр.

Артер поцеловал руку:

– Благодарю, миледи.

Перекатившись на пятки, он плавно встал и вынул из поясной сумки доску для письма:

– В таком случае я получил уже десятки запросов о вашем расписании, и есть ряд неотложных дел…

Лиша вздохнула, но напряжение значительно спало. Она глянула в сторону детской:

– У вас есть время, министр, пока Олив не расплачется.

Лиша Свиток, госпожа Лощины.

У Лиши свело спину, когда она в тысячный раз нацарапала эти слова. Кресло Тамоса представляло собой огромное резное чудище, предназначенное больше для устрашения, чем для удобства. Магия ускорила выздоровление, но Лише не хотелось впадать в зависимость от нее, особенно с Олив, которая жадно брала грудь по десять раз на дню.

Лиша положила руку на ноющую поясницу и потянулась. Она подписывала бумаги с позднего утра. Небо за окном кабинета потемнело.

Министр Артер подхватил бумагу, пристроил ее на стопку готовых и тут же подсунул новую:

– Пятьдесят тысяч клатов на доспех для коня, который возит оружие барона Лесоруба. – Артер подчеркнул соответствующую цифру кончиком пера и быстро нарисовал внизу крестик. – Подпишите здесь.

Лиша изучила лист:

– Это нелепо. Я такого не одобряю. Барон может одевать своих коней на собственные средства. У нас полно голодных ртов.

– Прошу прощения, госпожа, – возразил Артер, – но заказ выполнили месяц назад. Барон купил доспех, а изготовитель не получил денег.

– Как же это провернули без одобрения? – спросила Лиша.

– Его светлость оставил барона Лесоруба на хозяйстве, а