Найрин всё же забрался на верхний ярус одной из башен. Капитан, пыхтя, полез следом. Вид, который им открылся, стоил усилий — как на ладони были горные склоны, поросшие лесом и изрезанные ущельями и каньонами, озера и — реки? Ручьи? Как ещё назвать вроде бы неширокие, но стремительные потоки, текущие с гор? Пастбища — Найрин разглядел стадо, которое тянулось по склону, переходя с одного пастбища на другое. Да и вообще, было на что посмотреть. Он не стал себе в этом отказывать — смотрел в свое удовольствие. Заметил:

— Я ещё не видел карты Дьямона, капитан. Нам надо иметь всё это в нарисованном виде.

— Я тоже не видел карт, милорд, — хмыкнул тот. — Они были у тана Суреша, но похищены во время осады.

— Тогда будем рисовать. И искать тоже.

Вот, ближайшие дела определились. Если затейливые здешние обстоятельства не подкинут им чего-то срочного.

— Что вон там? Ворота Гемм? — он показал на каменную арку, наполовину скрытую кустарником.

— Она, — капитан сплюнул через левый локоть. — В Дьямоне это восточные ворота, — зачем-то добавил он. — Всегда запертые, их только по особым делам отпирают. Девять дней в году молодые просят благословения на брак, и тогда же свадьбы играют. Вдовы сидят там ночами, ждут посланий от мужей, а ну как те не упокоились, — он опять сплюнул через локоть. — Волки приходят стаей и воют. Я свою стражу там поставил, ибо нечего. Нам тут только духов из лесу не хватало.

— Так запертые ведь ворота, — напомнил заинтересованный Найрин, сразу подумав о Фай.

— А духам это не помеха. Только не было их пока, — капитан хмыкнул, — с тех пор, как наши охраняют. Возвращаемся, милорд?

Возвращаться предстояло той же невразумительной тропой. Снизу протрубил рог, условный сигнал — их ждали, беспокоились. И вдруг Найрин увидел цветок между камней. Ярко-белый.

Да-да, не просто белый цветок. Он был белее белого, он сиял белизной, как будто светился на фоне угрюмых камней. Найрин невольно замер, не сводя глаз с этого крошечного белого огонька, и нагнулся, чтобы рассмотреть, осторожно тронул лепесток. Цветок был необычный. Какой-то странный. Лепестки покрывали тонкие шерстинки — цветок, покрытый мехом…

— Надо же, красота какая, — сказал за его спиной капитан. — Сорвёте, что ли?

— Ну вот ещё, — улыбнулся Найрин. — Он тут единственный, пусть даст жизнь другим. А о его лекарских свойствах я ничего не знаю. Пойдёмте уже вниз, — и двинулся следом за капитаном.

Спускаться было труднее, чем взбираться вверх. И вроде капитан поставил ногу не слишком близко к краю тропы, но камень под его ногой подвинулся, и человек в мгновение ока скользнул вниз, в пропасть — даже не успел ничего сообразить. Найрин тоже не успел, заклятье вылетело свозь зубы само, он выбросил руку вперед и невидимой петлёй поймал капитана и потянул его к себе.

Это оказалось неожиданно очень трудно, гораздо труднее, чем сражаться с Эргом — с амулетом Эрга, точнее. Боевое колдовство они отрабатывали с наставником долго и старательно, беря силы от его амулетов — своей столько у Найрина тогда не было. А вот ловить и вытаскивать сорвавшегося в пропасть — такому он почти и не учился. Но вытащил. И оба они упали на крошечный пригодный для этого кусочек тропы, рискуя опять рухнуть вниз — капитан был потрясён и не сразу пришёл в себя, а Найрин — он был обессилен.

Капитан был воином и опомнился быстро, отполз от края и вскочил.

— Милорд?!

Найрин не был способен даже пошевелить языком — это что-то слишком…

Челла удивилась, получив от супруга приглашение на соколиную охоту. Она была бы очень рада, если бы он забыл о ней до вечера, дав возможность забыть о нём, и уже появилась надежда, что так и будет. И она, может быть, сама ненадолго уедет из замка. Несмотря на то, что теперь кандрийцев на всех воротах стало больше.

Она беспокоилась о Найрине. Его сила принялась «раскачиваться», и это опасно, но он, похоже, не понимает. Он много чего не понимает, хотя всякий раз заботится и поучает! Даже смешно. Пусть с ней, Челлой, творится почти то же самое, но у неё с детства браслет, она не сольется…

Юна тоже носит такой браслет. Очень просто, наблюдая, как мачеха меняет драгоценности, Челла догадалась, какой браслет — тот самый. Хотя Юна всегда подчеркивает, что она — не волшебница, нет-нет…

Предложение супруга отказа не подразумевало. Челла решительно прогнала служанок и оделась только с помощью Ману, так, как одевалась на прогулки с Алливеном — во всё простое, никаких цветных шелков и дорогого шитья — штаны, камзол, широкая юбка и мягкие сапожки. И, конечно, платок на голову и плащ. Супругу не понравится? Что поделать. Если бы подразумевался «показной» выезд, охота для гостей, Юна непременно проследила бы за её костюмом, но нет так нет. В этой нелепой ситуации, вдруг оказавшаяся во власти чужого ей человека, Челла злилась и ощущала себя несчастной. Злилась она отчего-то и на Юну тоже, хотя та была виновата не более самой Челлы. И на добрейшего лорда Фурати, которого знала с детства. И на Найрина! И на всё остальное!

— Ты ведь догадывалась, что так может быть, дурочка? — она с досадой взглянула в зеркало.

Недовольный вид и гневное сверкание глаз, кстати, её не портили, скорее наоборот. Даже в такой одежде! Вот и хорошо!

Она виновата, конечно. После сдачи Дьямона принесла присягу королю. Как и Юна. Они поклялись быть покорными и принять того достойного, кого для Челлы изберет король. Королю выдвинули много условий, так что дело того стоило. Она сохранили Дьямон не слишком разрушенным, и большую часть его богатств, которые были так нужны. И теперь, вот — она имеет что имеет. Возражать, не соглашаться, бороться — просто-напросто нельзя.

Удивительно, но её не ожидала толпа, чтобы сопроводить вниз. Челла одна стала спускаться по лестнице, и невольно отшатнулась, когда ей преградили путь.

Мужчина. Поклонился со всей вежливостью.

— Прошу прекрасную тани меня простить…

— Тан Фунир? — Челла его узнала, конечно, потому что уже видела.

Один из княжеских послов. Который уже успел поссориться и с Юной, и с лордом Сайгуром.

— Как простить, тан Фунир, если вас здесь не должно быть? Что вы хотите от меня?

— Я здесь властью моего князя, тани Челла. Это обстоятельство открывает мне все двери.

— И стража внизу ни при чём?

— Тани Челла… — его голос сочился медом, почти как у тана Умара.

Что ж, признаем, это он может.

— Тан Фунир. Мне кажется, вам пора покинуть замок. Мне не нужны здесь те, кто ходит во все двери, — Челла понимала, что сдержанность необходима, но разве не нужно ставить на место таких вот благородных господ?

— Не торопитесь, моя тани, — попросил незваный посетитель. — Уезжая, мы должны увезти красный цветок, для князя. Вы понимаете, о чём речь. Но выслушайте волю князя, тани. Разве вы сами не хотите избавиться от навязанного супруга?