Адеодат в немом ужасе переводил взгляд с одного «Пугала» на другого. Он думал, что его схватили по ошибке. Но никто в этом мире не может ему помочь. Существо, выращенное на основе его брата, сделало шаг вперед, подняло механическую руку, наполненную проводами, ведомую моторами и пьезоэлектрическими мускулами.

Из руки вылетела пуля – прямо в сердце Адеодата.

Младший брат умер, истекая кровью, так и не поверив в то, что произошло.

Белизариус спал плохо, среди шумно храпящих, ворочающихся и бормочущих во сне матросов, в казарме, наполненной холодом и запахами человеческих тел. Он чувствовал себя чудовищем, но, как ни странно, ощущал, что стал более открытым к подобным человеческим проявлениям. Они разделяли временное убежище в этом ледяном мире, уязвимые перед всеми аспектами его среды. Само существование человека в таких условиях было вопросом везения. Эти мысли позволили ему достичь некоего внутреннего перемирия с собой и поспать.

В математических снах он высчитывал смертность Hortus quantus, графики вымирания, частоту повторения генов в популяции, по мере того как она станет уменьшаться и со временем исчезнет. Его спящий ум высчитывал созвездие взаимодействующих вероятностей, потребное для существования квантового сознания Hortus quantus, время, необходимое для проявления этих факторов. И тут его разбудила Иеканджика. Середина ночной вахты. Он проспал семьдесят одну минуту и ощущал себя совершенно разбитым.

– Одевайтесь, – прошептала она.

Застонав, Белизариус оделся и пришел следом за ней в буфет, где Иеканджика уже получала пайки по карточкам. Разговаривать они не стали, пока не вышли в шлюз, надев шлемы и связавшись по лазерному каналу.

– Дайте мне свой ИИ, – сказала она. – Идите к буровой. Через пять часов берите пробы, везите их к вратам времени и входите.

– А вы? – спросил Архона, отдавая ей браслет со Святым Матфеем.

– Я пойду с вами, – сказала она.

Шлюз открылся, выпуская их в близкую к вакууму атмосферу.

– Если я не приду, уходите один. Если придется оставить меня здесь, сделайте это, чтобы отплатить моему народу за то, что забираете. Ваш народ – не единственный, оказавшийся на грани уничтожения.

– Сделаю, – сказал он. – А что со Святым Матфеем?

– Сохранение хода истории оказалось куда опаснее. Мне нужна помощь.

– Что вы собираетесь делать?

– Переправьте пробы. Найдите нам Оси. И не ведите двойную игру на этот раз.

И она ушла. Белизариус остался в одиночестве на покрытой черной слизью поверхности.

– Что мы делаем? – спросил ее ИИ через имплант в ухе. – Мне же было безопаснее с мистером Архоной, не так ли?

– Насколько я понимаю историю, – заговорила Иеканджика, идя к зданию систем обслуживания, – она была изменена нашим появлением. Рудо не должна была быть арестована. Заговор против бригадира Иеканджики провалился. Эти значимые события изменят мою историю и историю Союза.

– Мы не знаем, что произойдет в будущем, сейчас, когда оно меняется, – сказал ИИ. – Рудо – спящий агент Конгрегации. Ваша мать останется жива. И вырастит вас.

– Ты хочешь спорить или спасти ход истории? Что насчет твоего будущего?

– А что насчет моего будущего? Я апостол. Кто знает, быть может, это способ, которым Бог ведет меня к некоему откровению. Я не боюсь будущего. Его воля пребудет.

– Ты безумен, ИИ.

– Все мы, быть может, безумны в ожидании божественного озарения.

– Всем нам приходится бороться с выборами, которые ставит перед нами жизнь, – сказала Иеканджика.

Они дошли до шлюза здания систем обслуживания.

– А теперь мне необходимо внедрить в систему доказательства того, что Рудо невиновна.

– Это не так, – сказал ИИ.

Заработал шлюз.

– Да. Все не без греха.

– Даже вы?

– Таков мой договор с дьяволом.

Они вошли на большой склад, наполненный серверами и курящими матросами.

– Какие доказательства вы хотите внедрить? – сказал ИИ через имплант.

Иеканджика нашла место в дальнем конце склада, разбудив спящего матроса.

– Поспи где-нибудь еще, – сказала она. Матрос молча ушел. Иеканджика села, гневно глянув на любопытных, которые обратили на нее внимание.

– Ты можешь сымитировать то, что Рудо не имела доступа к секретным файлам Муньярадзи? – тихо спросила она ИИ. – Будет еще лучше, если ты сделаешь так, будто файлы использовались кем-то другим, чтобы подставить Рудо.

– Вероятно, однако это не сможет опровергнуть все то, что уже нашла военная полиция.

– Нам надо сделать так, чтобы это выглядело удачной попыткой подставить Рудо со стороны того, кто продолжил начатое Муньярадзи, того, кто попытается убить бригадира Иеканджику.

– Это даст свободу и трем ее сообщникам по заговору, – сказал ИИ. – Произошло ли такое в реальной истории? Вы освободите, по крайней мере, одного спящего агента Конгрегации и некоторых ее помощников среди служащих Экспедиционного Отряда. Дадите им полное прикрытие.

– Все по очереди. Ты хочешь, чтобы я решила, как именно доказать, что Рудо пытались подставить?

– Как ни печально, но я слишком много времени провел с мистером Архоной и, наверное, знаю, как это сделать, – ответил ИИ.

Иеканджика откинулась на спину стула и огляделась. На нее смотрел лишь тот рядовой, которого она согнала с места. Иеканджика пристально буравила его взглядом, пока он не отвернулся. Остальные занимались своими делами.

Достав последнюю сигарету из армированного кармана, Иеканджика закурила.

С днем рождения. 34 февраля. День, который изменил все. Новый контекст. Новая реальность. Новая она сама.

Она отправилась на операцию, будучи полковником Иеканджикой, получив определенные приказы, на операцию с конкретными задачами. Это стены и крыша того, в чем живет солдат. Однако она вышла настолько далеко за пределы этого, что уже не имела полномочий на какие-либо действия. От задачи доставить специалиста на разведку она пришла к попытке спасти известный ей ход истории Экспедиционного Отряда на отрезке в четыре десятилетия.

Может ли она в таких условиях продолжать считать себя полковником Иеканджикой, выполняющей военную операцию? У нее нет ни начальников, ни поддержки, ни законной либо военной власти. Скрывать обнаруженное ею от ответственных лиц – даже здесь преступление. Правительство Суб-Сахарского Союза не давало санкции на эту операцию. Потому что Рудо им не доверяла. Но кто именно не доверяет правительству? Рудо-патриот или Рудо – спящий агент Конгрегации?

Иеканджика выдохнула обжигающий горло дым, в воздухе повис кислый запах синтетического табака. Все – дым. Айен Иеканджика не доверяет Кудзанаи Рудо, будь она капитан или генерал-лейтенант. Быть может, теоретики были не правы насчет парадокса: быть может, он уладится иным способом… Ей лишь надо оставить в покое эти проблемы и попросту доставить пробы, а Рудо, как спящий агент Конгрегации, предстанет перед трибуналом… Так честнее всего, моральный выбор, отвлеченный от цены, которым он делается.