И она была информатором и шпионом Конгрегатов.

Что более опасно, она может им быть до сих пор.

Наверное, абсурдно думать, что спящего агента могут задействовать спустя тридцать лет, но Союз проигрывает войну. Если не изменится стратегическая ситуация, у них от восьмидесяти до ста дней. Для Рудо станет большим искушением переметнуться. Или даже повести флот на верную гибель. Она может дезертировать к Конгрегатам, выдав им технологии инфлатонового двигателя. И жить во дворце в облаках Венеры в качестве награды. Или, если пожелает, Конгрегация может назначить ее губернатором Союза с опорой на флот и десант Конгрегации. Даже по прошествии столь долгого времени Рудо может приобрести очень многое, предав свой народ.

Все это знает лишь Иеканджика, которая намеренно была послана в ловушку прошлого, не способная ничего изменить. Она не может пристрелить Рудо здесь. На самом деле, чтобы сохранить ход истории, она обязана сделать все, что в ее силах, чтобы с Рудо сняли все обвинения и дали возможность совершить карьерный рывок. Если этого не сделать, возникнет парадокс катастрофического масштаба, протянувшийся на сорок лет во времени и триста восемьдесят световых лет в пространстве.

Красное око коричневого карлика обвиняюще глядело на Белизариуса. А тот смотрел, как буровая машина медленно, метр за метром, вгрызается в твердый, словно бетон, лед. Вибрация от ее работы отдавалась в его ботинках. Лед был насыщен пыльцой, тысячи лет хранившейся в нем отдельной, не связанной квантовой спутанностью – песок, а не часть великого квантового сознания.

Его собственное сознание пребывало в немоте, в ничтожестве, какого он никогда раньше не ощущал. Мозг работал в обычном для человека режиме. Эмоции были слишком сильны, чтобы позволить ему погрузиться в savant, где они, пусть и более отдаленные, ранили еще сильнее. И в фугу он уходить не желал. После того, что случилось с Hortus quantus, он уже не был уверен в том, что еще может случиться с миром вокруг. Его мысли зациклились, повторяясь, как компьютерная программа, не в состоянии развязать узел алгоритмов.

У нормального человеческого мозга, не измененного генной инженерией, есть инстинкты и определенный порядок действий, чтобы пережить ситуации, слишком глобальные или слишком болезненные для осознания. Мозг просто выключается, как поврежденная нога или позвоночник. Приглушает эмоции, отрешается от ужасающих переживаний, не связывает себя с ними. А вот его мозг с легкостью может рассыпаться. Он уже разделен на части. Белизариус может даже обрадоваться разрушению личности, если это избавит его от отчаяния, подобного которому он до сего момента не знал. Но нет, он не позволит себе этого сделать. Если он сдастся, если даст себе рухнуть, его народ ждут плен или смерть. Точно так же, как Hortus quantus.

Медленные волны отчаяния накатывали в такт вибрации под ногами. Он не замечал возвращения Иеканджики, пока она не коснулась его плеча. Они долго смотрели друг на друга. Даже в таком онемевшем состоянии мозг Белизариуса привычно воспринимал закономерности, анализируя их с умением, отточенным более чем за десяток лет в роли афериста. Что-то ее беспокоит, и это не нормальная тревога военного, когда операция идет в задницу.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего, – ответила она, совершенно очевидно пытаясь лгать. Ее лицо, разбитое на пиксели его зрительными имплантами, увеличившими чувствительность, становилось то жестче, то мягче. – Мы уходим, Архона.

– Что?

– Вы мне больше ничего не должны. Может, вы хотели эти врата времени для себя. Может, хотели, чтобы они не попали в руки Конгрегатов, когда мы неизбежно проиграем в войне с ними. Каковы бы ни были наши разногласия раньше, теперь вам придется хранить их. Спрячьте их подальше от остального человечества и продолжайте бегать.

Она ощутила слабое облегчение, смешанное с чувством вины. Почувствовала себя чуть менее одинокой.

– Война лишь усугубится, да? – спросил Белизариус.

– Война становится диким зверем сразу же, как появляется на свет. Ты можешь пытаться приручать этого зверя, сажать его в клетку, управлять им, но хозяина у него все равно никогда не будет.

– Это похоже на определение математического хаоса.

– Или квантовую реальность.

– Благодарю.

– Мы не спим, хотя наша вахта закончилась, – сказала Иеканджика. – Вам надо бы поспать, но я не знаю, могу ли доверять вам на самом деле.

– Я не нарвусь на неприятности.

– Когда я в прошлый раз оставила вас одного, вы ушли, чтобы поглядеть на растительные разумы.

– Такое не повторится, – с горечью ответил Белизариус.

Иеканджика вернула ему служебный браслет со Святым Матфеем внутри.

– Можете поспать половину времени. Примите душ. Поешьте. Возвращайтесь сюда. И ни с кем не разговаривайте.

Ее приказы были короткими и убедительными. Белизариус принялся выполнять их даже прежде, чем осознал это. Мир вокруг был туманен, а она говорила с железной уверенностью. Белизариус пошел по льду, покрытому черной слизью, к казарме D. Но ни его состояние, ни усталость не могли отключить мозг, который искал квантовую логику, использовал в мышлении суперпозиции вероятностей, размывающие и расширяющие его чувство настоящего. Он пытался решить вопрос, смогут ли Hortus quantus когда-нибудь ожить снова. Они созданы невероятной случайностью, чудом, почти так же, как и врата времени. Может ли природа Вселенной обратить эффект наблюдения, будто его не было? Могут ли повторяться чудеса?

– Вы хотите поговорить, мистер Архона? – прервал его мысли Святой Матфей.

– Не знаю, – ответил Белизариус, замедляя шаг. – Я размышлял, можешь ли ты оказаться прав и нет ли способа вернуть Hortus quantus к жизни.

– У вас есть мысли по этому поводу?

– Наверное, мне необходимо чудо.

– Мы наконец разговариваем о Боге?

– Разрушение суперпозиции квантовых состояний необратимо – по крайней мере, для наблюдателя, который их разрушил. Ты не можешь открыть коробку с котом Шрёдингера, увидеть, что он мертв, а затем вернуться к суперпозиции квантовых состояний, которая существовала ранее. Наблюдение нельзя отменить.

– А Hortus quantus не могут существовать без ненаблюдаемой суперпозиции квантовых состояний.

– Да.

– Вы не можете нарушить законы физики, мистер Архона.

– Все, что находится за пределами нашего понимания, – область, где существует Бог, – сказал Белизариус.

– Философия Главного наблюдающего, придуманная Homo quantus? – спросил ИИ.

– Я наблюдал природу Hortus quantus, основанную на квантовой спутанности, и вынудил систему выбрать одно из состояний. Но с точки зрения Кассандры, ничто не было выбрано. Я часть квантовой системы, где есть Hortus quantus, и я тот, кто разрушил вероятности. Я кот в коробке, которую не открыли.