отключила телефон, отменив сегодняшние занятия. Конечно, это слишком не вовремя и непрофессионально, но у меня форс-мажор. Только бы не вслушиваться в холодное молчание и не ждать пронзительного писка. Лишь бы не думать о том, что случилось ночью…

— Если тебе совсем плохо, я предлагаю вызвать врача, — Кир обеспокоено щупает ладонью мой лоб.

Я так страшусь открыто посмотреть в глаза жениху, что даже колени подгибаются. Мне кажется, еще пару мгновений, и Кирилл прочтет всю неприглядную правду в моем сокрушенном взоре.

— Не стоит. Мне уже лучше. Это все пустяки, завтра буду как огурец.

— Вся зеленая и в пупырышку? — хмурится Кирилл.

— Да брось, — я позволяю легкой улыбке коснуться кончиков губ.

— Иди ложись, ты выглядишь так, словно тебя бетонной плитой прибило, — встревоженно подмечает он и направляется к кухонному гарнитуру.

Я все же следую за ним в гостиную, тянусь вверх, распахивая дверцу. Достаю две кружки, пока Кир колдует над чаем. Он купил специальную смесь из замороженных ягод и фруктов, ее остаётся только залить кипятком.

Через несколько минут на всю комнату уже слышится потрясающий запах цитрусовых.

Прикрыв рот ладонью, я зеваю, не удержавшись, и Кир печально вздыхает:

— Да ты же совсем не выспалась. На занятия сегодня поедешь?

— Нет, я совершенно не в форме. Уже отменила тренировки. Останусь дома.

Это, наверное, очень безответственно с моей стороны, но я чувствую, что так правильно.

— Телефон давай мне. Я поставлю на зарядку.

— Да я сейчас это сделаю. Не волнуйся.

— Ариш, а ты в какую аптеку бегала? — уточняет он и невозмутимо протягивает мне дымящуюся зеленую кружку с расписными белыми оленями.

Я рассматриваю Кирилла, как будто впервые его вижу. Он такой заботливый. Он очень-очень хороший. Уравновешенный, спокойный, сильный. Где надо жесткий, где надо мягкий. Но… он весьма сообразительный и проницательный. И про аптеку уточняет не просто так. Меня вдруг озаряет. Все это на самом деле выглядит странно со стороны: выключенный телефон, отмена наших привычных встреч... Кирилл действительно поверил или только сделал вид?..

Мне становится не по себе. Я очень не люблю обман. И не понимаю, что делать. Мне противно выкручиваться и изворачиваться. Но я ни за что не признаюсь жениху, что провела ночь с другим мужчиной!

— Почему ты интересуешься? — я смело принимаю чашку из его рук. Делать глоток не решаюсь — обожгусь.

— Да я просто прождал тебя долго. Если ты ходила в аптеку на углу, то даже при условии, как это ни странно, длинной утренней субботней очереди, вернуться ты должна была быстрее.

— Не знаю, куда время ушло, — беззаботно пожимаю я плечами.

Кирилл едва заметно усмехается. Отчего-то, как мне кажется, горько.

И осторожно садится ко мне. Освобождает мои ладони, чашку отставляет на пол.

Крепкие руки пленят меня, заключая в надежное кольцо, прижимают спиной к мужской груди. Как раз так недавно делал Нил. Меня охватывает смятение. Потому что очень совестливо на душе, и все происходящее кажется таким несвоевременным, таким неприличным… после Нила. Как будто я оскверняю память о нас…

— Ариш, — выдыхает Кир мне в шею и осторожно прижимается теплыми губами. — Я бы хотел попросить тебя.

Он подвигается ко мне еще теснее.

— О чем?

— Быть честной со мной, — загоняет он иглы мне под ногти. Хлещет в лицо ледяной водой. — Если что-то не так, давай прояснять сразу. Двоякие ситуации — дело чересчур гнетущее.

— Ты о выключенном телефоне?

— Я в целом. На будущее. И еще очень неприятно, что ты меня попросить не можешь. У тебя есть какая-то веская причина, чтобы на меня не суметь положиться?

— Нет. Просто… беспокоить не хотелось…

— Печально. Особенно если учитывать, что я все равно волновался.

Это слишком мощные фразы. Это сокрушительный удар. Это чересчур сильная попытка усугубить и без того кричащее чувство вины.

— Ты хотела отдохнуть несколько дней. Может быть, возьмешь выходные? Ты очень много работаешь в последнее время, — Кир осторожно переключает тему, пока у меня внутри продолжает бурлить вулкан.

— Я подумаю. Наверное, ты прав, — роняю я хоть что-то. Не в силах ничего сейчас обсуждать.

Какое-то время мы сидим в тишине. Изредка вопящее обоюдное молчание нарушается едва различимыми стуками за окном.

Кирилл не выпускает меня из рук. А я не могу его оттолкнуть. Обессилена. Выжата. Выпита до дна.

Им…

Я не знаю, сколько проходит времени, прежде чем разум медленно затуманивается и я теряю ощущение реальности.

Сквозь одурманивающий сон чувствую, как Кирилл ласково укладывает меня на простыни, заботливо убирает с лица тонкую прядку.

Первым порывом было так и остаться лежать с зажмуренными глазами, потому что я чувствую себя очень потерянной и неспособной сейчас вести адекватный диалог. Но я все же пересиливаю себя, слегка приподнимаюсь на локте.

— В сон клонит, — говорю полуправду. — Боюсь, что засну до обеда. Не хочется отнимать твое время. Может, я за тобой закрою? — робко предлагаю я жениху.

— Ну, что ты. Меня это совершенно не напрягает. Я ж специально уже все спланировал. Не хочу тебя одну оставлять. Отдыхай спокойно. А как проснешься, я за тобой поухаживаю.

Кир ласково целует меня в нос, в его глазах вспыхивает нежность.

Я обессилено переворачиваюсь на бок. И спустя совсем немного времени ощущаю, как Кир укладывается рядом за моей спиной. Он обнимает меня аккуратно, чтобы не разбудить. Его рука обжигает меня даже сквозь одежду. Наверняка Кирилл думает, что я сплю. А от его едва различимой фразы где-то внутри образовывается новый кровоточащий надрез:

— Люблю тебя.

Пока я старательно выравниваю ставшее внезапно прерывистым дыхание, подушка продолжает