И бил кулаками о стену, едва касаясь ее, переключая бушевавшую в нем силу на контроль за мышцами, рвущимися разнести этот мир в пух и прах. Прошла целая вечность, прежде чем он снова смог взглянуть на гостью. Девушка терпеливо ждала.

– Ты не Пегги, – сказал Лэнгли сквозь слезы. – Ты не она.

Девушка не знала английского языка, но, очевидно, уловила смысл. Она ответила низким – почти как у Пегги – голосом:

– Сэр, меня зовут Марин. Меня прислал вам в подарок лорд Браннох дху Кромбар. Я с радостью буду вам служить.

По крайней мере, подумал Лэнгли, Бранноху хватило ума дать ей другое имя.

Бешено бьющееся в клетке с ребрами-прутьями сердце начало давать сбои, заставив Лэнгли хватать ртом воздух.

– Дай мне успокаивающее, – промямлил он роботу-слуге. – Я не хочу спать, только успокоиться.

Собственный голос звучал в ушах как чужой.

Проглотив жидкость, Лэнгли почувствовал, как откуда-то снизу наползает тьма. Ладони пощипывало от возвращающегося тепла. Сердцебиение замедлилось, легкие задышали свободнее, по вспотевшей коже побежали мурашки облегчения. В душе наступило равновесие – словно горе состарилось на много лет.

Он рассмотрел девушку, та робко улыбнулась. Нет, это не Пегги. Лицо, фигура – да, но ни одна американская женщина не улыбалась на такой манер, приподнимая уголки губ под таким углом. К тому же незнакомка была немного выше, ее походка не выдавала в ней свободно рожденную, а голос…

– Откуда ты? – спросил Лэнгли, сам удивляясь спокойствию своего тона. – Расскажи о себе.

– Я рабыня восьмого класса, сэр, – ответила Марин – смиренно, но не без чувства собственного достоинства. – Нас разводят как разумных обходительных спутниц. Мне двадцать лет. Лорд Браннох приобрел меня несколько дней назад, внес хирургические изменения, провел психологическую обработку и отправил вам в подарок. Я готова исполнять ваши приказы, сэр.

– Все, что пожелаю, так, что ли?

– Да, сэр. – В глазах девушки мелькнул испуг. Очевидно, в центрах клонирования и психологической обработки ходили всякие слухи о хозяевах-извращенцах и садистах. И все-таки Лэнгли нравился задор, с которым на него смотрела рабыня.

– Не волнуйся. Тебе нечего бояться. Можешь вернуться к лорду Бранноху и передать ему, что он потерял последний шанс – если он вообще был – привлечь меня в союзники.

Марин покраснела, из глаз брызнули слезы. По крайней мере, у нее имелась гордость, – ну еще бы, Браннох и тот мог догадаться, что бездушная кукла не заинтересует Лэнгли. Девушка с заметным усилием выговорила:

– Значит, я вам не нужна, сэр?

– Нужна, но только для того, чтобы передать сообщение. Ступай.

Девушка поклонилась и повернулась к выходу. Лэнгли прислонился к стене, сжав кулаки. Ох, Пегги, Пегги!

– Погоди! – произнес он не своим голосом. Рабыня остановилась.

– Да, сэр?

– Скажи… что с тобой сделают?

– Не знаю, сэр. Лорд Браннох может наказать меня… – Марин тряхнула головой с откровенным упрямством, не вяжущимся с образом раба. Пегги тоже такой была. – Нет, сэр. Он поймет, что я не виновата. Может быть, подержит у себя, может быть, продаст. Я не знаю.

К горлу Лэнгли подступил ком.

– Нет уж. – От улыбки стало больно губам. – Извини. Ты… застала меня врасплох. Не уходи. Присядь.

Он пододвинул стул. Марин, подвернув стройные ноги под себя, села перед ним прямо на пол. Лэнгли очень мягко коснулся головы девушки.

– Тебе известно, кто я? – спросил он.

– Да, сэр. Лорд Браннох говорил, что вы астронавт из далекого прошлого, что вы заблудились и… что я похожа на вашу жену. Наверное, скопировал меня с фотографии. Он предположил, что вам понравится похожая на нее женщина.

– Что еще? Какие еще указания ты получила? Уговорить меня, чтобы я ему помог? Он надеется на мою помощь в одном важном деле.

– Нет, сэр. – Марин выдержала его взгляд. – Я всего лишь обязана исполнять ваши желания. Он… – Она чуть-чуть сдвинула брови – точно так же делала Пегги. Сердце Лэнгли екнуло в груди. – Возможно, он рассчитывал на ответную благодарность.

– Черта с два! – Лэнгли раскинул мозгами. Браннох – реалист и циник, вряд ли он стал бы ожидать, что астронавт распустит нюни и прибежит к нему. Или стал бы? Некоторые черты человеческого характера изменились вместе с обществом. Может быть, современный землянин так бы и поступил.

– Ты тоже считаешь, что я перед ним в долгу? – медленно проговорил он.

– Нет, сэр. С какой стати? Я не очень дорогой подарок.

Лэнгли пожалел, что у него нет с собой старой трубки. «Надо бы заказать особого нарезанного табака», – рассеянно подумал он. Трубку больше никто не курил.

– Расскажи мне о себе, Марин. Как ты до этого жила?

Девушка описала свою жизнь – умело, без обид и даже с юмором. Центр совершенно не отвечал стереотипным представлениям Лэнгли. Он мало походил на вертеп, скорее – на учреждение со свободными нравами. За ограждениями имелись рощи и поля, в которых разрешалось бродить, питомцы получали отличное образование. Никаких попыток повлиять на естественное развитие личности за исключением внушения принятия своего статуса как чужой собственности не делалось – несмотря на то, что в итоге всем девушкам предстояло играть роль высококлассных наложниц.

С вызванной успокаивающим средством беспристрастностью Лэнгли решил, что Марин может оказаться полезной. Он задал несколько вопросов об истории и текущих событиях, она давала очень дельные ответы. Ее умом можно было воспользоваться, чтобы выработать план действий.

– Марин, – мечтательно спросил Лэнгли, – ты когда-нибудь ездила верхом на лошади?

– Нет, сэр. Я могу управлять автомобилем или флайером, однако никогда не сидела верхом на животном. Интересно было бы попробовать. – Она совершенно расслабилась и улыбалась.

– Кончай называть меня «сэр». Обращайся со мной на «ты». Меня зовут Эдвард или для краткости – Эд.

– Да, сэр… Эдви. – Марин нахмурилась с детской серьезностью. – Постараюсь не забыть. Прости меня, если я иногда буду ошибаться. Хотя на людях все же лучше придерживаться установленных правил.

– Хорошо. А сейчас… – Лэнгли не нашел в себе сил заглянуть в открытые глаза и посмотрел на дождь за окном. – Ты хочешь быть свободной?

– Что, сэр?

– Эд!.. Я полагаю, что имею право отпустить тебя на волю. Ты бы не хотела стать независимой?

– Это… очень мило с твоей стороны. Но только…

– Что?

– Чем я буду заниматься? Мне пришлось бы спуститься на нижние этажи, выйти замуж за мещанина, стать прислугой или проституткой. Других вариантов нет.

– Хорошенькая у вас система. Наверху ты по крайней мере под защитой и окружена равными по уму. Ладно, выбрось из головы. Можешь считать себя частью домашней обстановки.