бы я не анализировала его поведение, все именно так и выходило. Он распознал во мне ведающую, использовал мою уязвимость и страх в Риме, подарил самые незабываемые каникулы, включая райский уголок у моря. Эту страсть, эту нежность, и эту его недавнюю заботу. Он заставил меня ревновать к лучшей подруге! И что самое паршивое, он не давал мне трезво мыслить. Делал все, чтобы отвлечь от главного.

Сердце кровью обливалось, хотелось выть и царапать обивку. А еще лучше расцарапать рожу главы клана итальянских колдунов. Другим в назидание. Я не выдерживала всего того, что творилось в моей душе. Прокусив губу до крови и обнимая себя руками, я сжалась и из последних сил держалась, чтобы не разреветься. А чертов Остер привез меня к своему отелю, сделав еще хуже, ведь это напомнило мне о Риме. Снова.

- Выходи.

- Не могу. – Одними губами прошептала я, и мужчина наконец обратил на меня внимание.

- Тебе плохо или стыдно?

- Мне противно. – Ядовито выдавила я.

- Дошло, наконец, как ты себя вела?

И этот туда же. Почему все всегда и во всем пытаются выставить меня виноватой, хотя сами ничем не лучше. Даже хуже.

- Знаешь… Когда знаешь, куда смотреть, можно многое увидеть. – Дала я ему небольшую подсказку.

Не знаю почему, но мне захотелось сгладить ситуацию. Или оттянуть то, чего не избежать. Еще хоть несколько мгновений, но верить в то, что дело не в моем даре. Хотя какой же это дар. Скорее проклятие, которое снова разрушает мою жизнь до основания.

- О чем ты?

А из Витто актер выходил получше меня. Или он правда не понял тонкого намека, что теперь-то я прекрасно разглядела его сущность.

- Как долго ты еще будешь притворяться? Как далеко зайдешь, Витторио?

- Поподробней. – Прищурился Остер, словно не понимал.

- Ты ведь колдун, не так ли?

Воцарилось долгое молчание, за которое я успела взмолиться о том, чтобы меня снова назвали сумасшедшей, которая несет какой-то бред. Даже, несмотря на то, что я уже знала, каким будет настоящий ответ.

- Колдун. И что?

Ну вот и все. Он это сказал.

А у меня как будто земля ушла из-под ног.

Конец игре и счастью, которое казалось таким возможным, все оказалось ложью. И это ранило особенно сильно, ведь больше всего и всегда я ценила в людях искренность.

- Я поверила тебе. – Тихо хмыкнула я, хотя слезы уже застилали глаза. – А ты просто поиграть со мной решил.

- Кто сказал, что я играю с тобой? Я хоть раз дал повод засомневаться?

Да сколько же можно это продолжать? Сколько еще будет боли, прежде чем все закончится?

И натянутые как струна нервы лопнули.

- Хватит лжи! – хлопнула я рукой по дверце автомобиля, срываясь на крик. - Ответь мне, Витто, ты знал кто я? С самого начала знал?!

-28-

Витторио

- Хватит лжи! Ответь мне, Витто, ты знал кто я? С самого начала знал?!

В голубых глазах застыли слезы. В них было столько недоверия, горечи и надежды, что еще можно что-то исправить. Но интуитивно Габриэль понимала, что этого не будет. Это радовало, однако радость была незначительной и быстро исчезла.

Привычная маска отстраненности застыла на лице. Я не сводил взгляда с ведающей, не пытался хоть как-то смягчить ситуацию, потому что был полностью уверен – в этом нет смысла.

- Да, знал.

Она отвернулась, пытаясь скрыть эмоции, но я и так догадывался о том, что сейчас творилось у девушки на душе.

- Твою мать, - тихо прошептала Габриэль по-русски, но я все равно услышал.

Чувство вины, так не вовремя появившееся, дало о себе знать. Девчонку было жаль, но с другой стороны я понимал: ей все равно пришлось бы это услышать. А рано или поздно. Это всего лишь формальность. Отец сказал переманить ведающую любыми способами, и я это сделал. Она влюбилась в меня, узнала правду, но основная часть не сделана, поэтому я отодвинул все свои мысли на задний план. Клан. Вот все, что должно меня волновать, но точно не ведающая. И мне невыгодно с ней ссориться и ругаться. Скорее наоборот, жизненно необходимо чтобы она осталась на моей стороне. А для этого нужно поддерживать созданную ранее иллюзию отношений.

- Габби.

Она не откликнулась, продолжая молчать. И я не мог винить ее в этом. Девушка вправе была послать меня и закончить разговор, но я не позволю. Не разрешу, пока мы не закончим.

Я слишком долго ждал, слишком долго терпел. Теперь поздно убегать.

- Посмотри на меня.

Заметив, что Габби не стремилась выполнять просьбу, я осторожно схватил ее за подбородок.

На женском лице застыла гримаса боли, а слезы текли, не останавливаясь. Я не любил, когда женщины плакали, поэтому неторопливо стал стирать их.

- Да, согласен, я поступил некрасиво, и ты вправе обижаться и даже злиться, но выслушай меня, пожалуйста. Мне плевать, есть у тебя дар или нет. Девушка, которая мне понравилась, чокнутая слегка, порой истеричка, которой легко удается вывести меня из себя, но она настоящая. Мне нравишься ты, Габби, а не твоя вторая сторона, с которой я еще даже не знаком, - попытался придать своему голосу больше правдивости, хотя на самом деле я не далеко ушел от правды. Эта девушка вызывала у меня странные чувства. Я привязался к ней. – Скажи, что ты испытывала ко мне до тех пор, пока не узнала, кто я? Какие чувства одолевали тебя? – она не ответила. – Молчишь? Так я отвечу. Тебе было все равно, кем я являюсь. Ты просто влюбилась и не отрицай этого, я вижу все по твоему лицу. Так есть ли разница в том, что было ранее и сейчас? Имеет ли значение наша сущность? Ведь ты полюбила меня таким, какой я