– Что же мы теряем время?! – воскликнула Недвига. – По коням!

Как и предсказал Баян, благодаря выносливости быстроногих печенежских коней к вечеру они догнали ладью. Но как ни махали, ни кричали, ладья не останавливалась. Гребцы размеренно вздымали и опускали весла, не обращая на всадников внимания, напевая в такт тягучую песню. Охрана, еще издалека увидев всадников, приготовилась к отражению возможного нападения и терпеливо ожидала, что предпримут люди на берегу.

Наконец Белава не выдержала, соскочила с коня, побежала к реке, по дороге стянула с головы плат и стала размахивать им в надежде привлечь к себе внимание. Это ей удалось. Песня оборвалась. Гребцы замерли, с интересом наблюдая за женщиной, бегающей по берегу. Только охрана все еще настороженно сжимала луки со стрелами, направленными на всадников.

Веселин, заметив женщину, не сразу признал ее, но сердце защемило в предчувствии какой-то непонятной радости, пригляделся внимательнее и вдруг понял, кто там, на берегу, и бросился в воду.

Пока Жихарь опомнился, пока приказал гребцам поворачивать, Веселин уже добрался до берега. Белава, радостно смеясь, подскочила к нему и в страстном порыве бросилась на шею.

– Это чудо! Это чудо! – шептал Веселин, все еще не веря в счастье.

– Да, да, – вторила ему Белава, подставляя под поцелуи обветренное лицо, и обнимала мужчину, не чувствуя под руками мокрой одежды.

Молчали печенеги на берегу, бесстрастно наблюдая за мужчиной и женщиной. Молча подплыли люди на ладье, встали на прикол. Молчали потрясенные Жихарь и Лютый.

Недвига спрыгнула с коня и тоже хотела спуститься к реке, но Баян вдруг задержал ее руку. Женщина с удивлением посмотрела на мужа:

– Ты что, Баян? Мне надо проститься с Белавой.

Мужчина отпустил ее руку и глухо прошептал, полуотвернувшись:

– Ступай…

Недвига бросилась вниз, кожей ощущая угрюмый взгляд мужа. Веселин, увидев женщину, спешащую к ним, чуть отстранился от любимой. Белава оглянулась.

– Недвига! – воскликнула она со слезами на глазах.

Женщины обнялись.

– Вот Веселин, это Недвига помогла нам встретиться. Не будь ее, я никогда не увидела бы тебя снова.

– Я знаю, – кивнул Веселин, улыбнувшись Недвиге, – спасибо тебе.

Недвига схватила обоих за руки, стиснула их крепко.

– И вам, и вам спасибо. Мне пора, прощайте.

– Постой, Недвига, – Белава не хотела так просто отпускать мачеху, – поедем с нами.

– Да, – опомнился Веселин, – поедем. В Киеве твои дети.

– Я не могу, – покачала головой Недвига, оглянувшись на возвышавшихся всадников на берегу. – Моя судьба теперь навеки связана со степью. Только в стане я чувствую себя человеком. Меня уважают. И не только как жену вождя. И еще я очень, очень люблю Баяна. А дети… они уже взрослые. Они и без меня проживут. На старости лет я только обузой им буду.

– Не говори так, Недвига, – Белава чуть не плакала. – Никому ты не будешь в тягость. Да и про какую старость ты говоришь? Тебе всего тридцать лет!

– Тридцать один, – поправила мачеха.

– Да? – удивленно воскликнул Веселин. – Я думал, ты старше Белавы всего года на три.

Недвига ласково улыбнулась: слова мужчины были приятны, хотя она и знала, что он льстит ей.

– Все, все. Мне пора. А то муж сейчас не выдержит и начнет все крушить здесь. Тогда и вам не поздоровится. Печенеги и так на ладью смотрят с завистью. Прощайте. Может, и свидимся когда-нибудь еще…

– Прощай, Недвига.

Женщины снова бросились друг другу в объятия.

– Да, чуть не забыла.

Недвига протянула Белаве золотой крестик, подаренный ей Тенгизой, и тоненькое серебряное колечко с бирюзой.

– Передай Ярине. Я люблю ее. К сожалению, сейчас у меня больше ничего нет для подарка. Я как-то не подумала об этом, когда мы отправились в Саркел. Ну все, теперь прощай.

Недвига повернулась и побежала наверх, боясь оглянуться, чтобы ни поддаться искушению уехать с Белавой навсегда. Лишь вскочив на коня, она посмотрела на оставшихся у реки. Белава и Веселин грустно смотрели на нее.

Она махнула им рукой, хлестнула коня и помчалась прочь. За нею с дикими криками и улюлюканьем поскакал отряд печенегов с вождем во главе.

Тяжелый день подходил к концу. Солнце садилось. Земля покрылась сумеречным облаком.

Отряд печенегов разбил стоянку. Недвига была единственной женщиной, и ей пришлось готовить еду на всех. Но ее не тяготила эта обязанность. Она чувствовала себя нужной, полезной, и душа ее наполнялась радостью.

И, накормив людей, готовя лежанку из шкур на земле, чуть в отдалении от других, она с упоением предвкушала ночь любви. Пришел Баян, прилег, протянул к ней руку, приглашая к себе.

– Я думал, ты уедешь с Белавой, – сказал он, когда она прилегла рядом. – Я люблю тебя и боюсь потерять. Я верю, что сама судьба подарила нам снова встречу, чтобы мы никогда не расставались. Лишь в последнее время я понял, что такое счастье. Счастье – это звезды над головой, освещающие нашу любовь. Счастье – это ты. Я не могу высказать все, что думаю о нас с тобой, но знаю: если ты покинешь меня, я не смогу вынести этого.

Недвига с изумлением слушала мужа, поверяющего ей свои сокровенные мысли. Сердце затопила нежность к мужчине, который не стыдился признаться ей в любви. И слова эти были дороги тем, что произнес их человек, привыкший к жестокости, насилию и не терпящий никаких слез. И Недвига любила такого человека и верила, что своей теплотой и ласковостью растопит жестокий холод его души. Она еще теснее прижалась к его груди, потянулась губами к его губам.

– Я никогда не покину тебя. Разве я смогу добровольно уйти от любимого человека? – прошептала Недвига, прежде чем жадный рот накрыл ее жаждущие губы.

Перед тем как опрокинуться навзничь, она успела подумать, в который уж раз за эти месяцы, что обрела наконец простое женское счастье. Она чувствовала себя в крепости, стены которой защищают ее и дарят надежную любовь.

Печенеги скрылись, и Белава вновь повернулась к любимому. Стала разглядывать его лицо, трогать волосы, покрытые сединой у висков, морщинки у глаз.

– Что, постарел? – усмехнулся Веселин.

– Мужественнее стал и еще красивее, – вздохнула Белава и погладила свой круглый живот. – А я вот с приплодом. Дочка наша в Саркеле осталась…

– Дети в семье – к счастью. И Людмилу ты увидишь раньше, чем думаешь…

Он не договорил, глаза женщины вдруг округлились: с ладьи спускался Лютый. Неподдельный ужас обуял Белаву. Она вскрикнула, словно воочию увидев и толпу свирепых людей, и дым, стелющийся по лачуге. Но детский голосок вернул ее в чувство: