Несмотря на загубленное личное счастье, Белава еще не устала от жизни, поэтому покушение явилось пугающей неожиданностью.

Разбуженный криком и легким прикосновением, мытник очнулся от сна.

– Что с тобой, Белава?

– Не знаю. Я боюсь.

– Не можешь забыть тот случай, – догадался мужчина. – Успокойся, ведь все обошлось.

– Но это может повториться, как ты не понимаешь? Кому надо было убивать меня? Если только… – Белава замолчала, страшась произнести роковые слова.

– Ты кого-то подозреваешь? Говори!

– Может, это дело рук твоей жены?

Мытник покачал головой.

– Я уже спрашивал ее об этом. Она ничего не знает. Да и откуда ей знать: сидит все дни напролет в своей комнате, плачет.

– А ее няня? – все еще сомневалась Белава.

– Она тоже никуда не выходила. Я вот думаю, что это какой-то больной, которого ты не долечила, решил отомстить тебе, – пошутил мытник.

Несерьезная шутка еще больше расстроила женщину. Как ему доказать, что жизнь в его доме становится для нее опасной? Затаившийся враг не успокоится, пока не изведет ее.

– Ты забыл о поварихе. Она часто выходит из усадьбы, и твоя жена – ее хозяйка.

– Белава, не мучь себя понапрасну. Скоро ты будешь здесь хозяйкой, и все это уже усвоили. Да и с поварихой ты в более дружеских отношениях, чем с любой другой служанкой. Неужели ты думаешь, она решится на покушение?

Белава промолчала, раздумывая, затем, поняв, что мытника не переубедить, произнесла:

– Завтра канун Купалы – особый день, когда все травы вбирают в себя магическую силу. Есть одна трава, которая оберегает от всех напастей. Можно я выйду из крепости и поищу ее?

Едва у Белавы наметился живот, мытник запретил ей выходить за пределы усадьбы, беспокоясь о ребенке. И сейчас он недовольно сморщился, услышав просьбу.

– Все в руках Божьих. Никакая трава не убережет, если Он не захочет, – начал мытник увещевать женщину, но осекся.

Белава печально смотрела на него. За последнее время лицо ее осунулось, и на нем неясно читались опасения и тревога. Только огромная сила воли не давала женщине окончательно впасть в уныние.

– Хорошо, сходи, – сдался мужчина. – Заккай проводит тебя.

Белава сидела над обрывом под густой сенью дерева, наслаждаясь отдыхом. С Дона веял благодатный ветерок, остужая разгоряченное зноем лицо.

Белава и Заккай набрали полные лукошки, но нужной травы так и не нашли, поэтому уходить не торопились, наслаждаясь тишиной и свежестью.

В городе пыльно и жарко. Здесь тоже солнце палит с небес, но сидеть и глядеть на спокойную гладь реки намного приятнее, чем закрываться от беспощадного зноя в душной комнате.

Ребенок в животе сильно торкнулся ножкой. Женщина улыбнулась, погладила это место ладонью. Скоро, совсем скоро появится малыш. Мытник боялся, что он родится до законного брака, но само его рождение – это ли не счастье, посланное небесами?! К чему переживать, до или после замужества дитя увидит свет жизни? Она-то любила его уже сейчас.

Тихо плескавшаяся у берега вода приносила спокойное удовлетворение. Забылись все переживания и огорчения последних дней.

Сзади раздался шорох. Белава оглянулась. Подошел Заккай, сел рядом.

– Белава, нам надо объясниться. Не думай, что я сердит на тебя из-за моей тетки. Ты ни при чем: такова судьба еврейских женщин. Ты, наверное, боишься, что я раскрою хозяину тайну наших отношений и посею в его душе сомнения относительно ребенка? Поверь мне, я давно бы ему сказал, если бы хотел, но не хочу вредить ни тебе, ни твоему будущему ребенку. И вообще я ухожу от мытника. Мой дед позвал меня к себе. Он уже совсем старый, скоро помрет. Если я успею вовремя приехать, мне достанется несметное богатство. Не скрою, я хотел бы взять тебя с собой. Ты мне нравишься, Белава. Но я не могу жениться на тебе. Как я покажусь деду на глаза с женой-язычницей? Он и меня проклянет, как когда-то моего отца. Но не подумай, что я из-за богатства деда отказываюсь от тебя и ребенка. Все намного сложнее. Дед и тетка – мои единственные кровные родственники, и я не хочу терять их. Что касается ребенка, то я не уверен, мой он или нет. Мытник тоже может быть его отцом…

– Я понимаю тебя, – Белава обрадовалась, что Заккай решил покончить со всеми недомолвками между ними. – Я должна тебе сказать, что никогда не считала, что ты чем-то обязан мне. Между нами не было любви, а влечение, которое мы испытывали, было простым плотским желанием. Я не виновата, что мытник решил жениться на мне. Я этого вовсе не хотела.

– И последнее, что я должен тебе сказать, – Заккай словно не слышал женщину, стремясь высказаться до конца. – Ты, наверное, подумала, что тех змей подкинули тебе я или тетя. Я не отрицаю, что желаю, чтобы тетя осталась женой мытника, но лишить тебя ради этого жизни я не смог бы. А тетя вообще не способна причинить кому-то вред. Я не знаю, кто хочет тебе смерти, но человек этот живет не в усадьбе мытника. Ты не расслабляйся и никому не доверяй. Будь осторожна. А теперь… прощай…

В руках мужчины вдруг оказалось покрывало, которое взметнулось и накрыло Белаву с головой. Сначала она не испугалась, не удивилась, приняв все за шутку, вскочила, замахала руками, стараясь сбросить покрывало. Но невидимые веревки уже опутывали ее тело, и вскоре она уже не могла пошевелиться.

– Прости, Белава, но ты приносишь несчастье, – услышала она хриплый голос Заккая.

Ее бросило от страха в дрожь. Неужели все слова были ложью, чтобы усыпить ее бдительность? Неужели Заккай желает ее смерти? Сейчас камень на шею – и в воду.

Край покрывала отогнулся, высвобождая ее голову. Белава жадно захватила ртом воздух. Но надышаться не успела: перед глазами мелькнуло ребро ладони и опустилось ей на шею.

Мытник, вернувшись вечером домой с рынка и узнав, что Заккай с Белавой еще не вернулись, забил тревогу. Служка, посланный к стражам крепости, сообщил, что охрана главных ворот видела, как Заккай с женщиной вышли из города, но назад ни в эти ворота, ни в другие не входили.

Искали и в городе, и за крепостью, но тщетно. Мытник не спал до рассвета, но едва короткий сон сморил его, в дверь постучали. Мужчина вскочил, обрадованный – наконец-то нашли!

В комнату протиснулась повариха Буда. Прямо у двери бросилась на колени и поползла к мытнику:

– Нет мне прощения, господин! – выла она, протягивая к нему руки. – Ведь я знала, знала, а молчала…

– Да что такое? Говори толком, – испугался мытник.

– Заккай и Белава давно спелись, еще в прошлое лето, только в тайне все держали.

– Как спелись? – не понял хозяин.

Повариха укоризненно посмотрела на него.

– Да как? Очень просто, как все мужчины и женщины.