Шивой (как я не заметил быка?). Бык пережёвывал траву, Шива улыбался. Ещё один взмах хвоста и передо мной проявились три изображения Ганеши. С лева красный Ганеша, в центре золотой Ганеша, справа серебряный (серый, металлический) Ганеша.

— Моё почтение. — Мысленно произнёс я, представляя, как склоняюсь в лёгком поклоне, приложив правую руку к груди. — Мня зовут, Мартин. — Распрямившись, посмотрел вопросительно в глаза золотому Ганеши (что дальше? Какие правила этикета?).

Золотой Ганеша протянул ко мне руку с подносом, на котором лежал мешочек, склонил голову направо. Я попытался протянуть руку к подарку, но чем дальше «выдвигалась» моя рука в пространство между нами, тем дальше становился золотой Ганеша. От ног красного Ганеши отделилась тёмная точка, запрыгнула на поднос, схватила мешочек и устремилась ко мне. Существо двигалось странными прыжками, напоминающими «галоп» крысы, каковой и являлось. Когда крыса добежала до меня, то она была размером с кавказскую овчарку.

— И что дальше? — пронеслось в моей голове, когда в моей руке оказался мешочек из плотной ткани.

В ответ крыса опустилась на живот, повернула свою морду ко мне, приглашая её оседлать. В моей памяти всплыло, как я пытался кататься на Балу.

— Опыт у меня есть. — Усмехнувшись, забрался на спину крысы уже размером с коня тяжеловоза.

Моё удивление росло не только с размерами крысы, его подпитывало плавное изменение мира с каждым скачком моего «скакуна»: левая часть мира передо мной становилась восходящим солнцем; правая часть мира освещала заходящая луна; в центре золотился песок моего острова. Картина приближалась ко мне, обретая более чёткие очертания и объём. Стоило мне закрыть на миг глаза, как под лапами «скакуна» зашуршал песок. Когда я их открыл, то уже стоял под стенами моего старого форта. За спиной раздался весёлый лай. Повернувшись к бежавшему ко мне Балу, я пытался сложить в своей голове мои перемещения в пространстве «воображения». Мой старый пёс остановился в паре шагов от меня, вглядываясь на тёмный комок шерсти на моём правом плече. Крыса пискнула, когда я перевёл на неё внимание, повела носом в сторону гор, возвышавшихся в центре острова. Там в горной прохладе, наполняемое прямо из облаков и туч, был мой запас пресной воды — озеро.

— Пойдём приятель. — Потрепав в приветствии пса, я направился по узкой тропинке в горы. — Осмотрим наши владения.

Поднявшись в горы к озеру, я осмотрел пустые, голые склоны, зачерпнул прозрачной и холодной воды, напился.

— Что дальше? — покосившись на крысу, спросил я.

Крыса с пиком спрыгнула с моего плеча (всё ему нужно объяснять), отбежала от берега, начала рыть ямку. Мы с Балу смотрели за её трудом склонив голову набок (я, опустившись на колени, гладил пса), пока требовательный писк не заставил меня подойти к месту трудов крысы. Опустившись снова на колени, заглянул в ямку, там тыла просто ямка. Крыса, оказавшись в один прыжок на моём плече, коснулась центра моего лба своим голым хвостом. Мне предстал отрывок из моего будущего: я сажал семена, подаренные мне Ганешей, в выкопанные ямки; ходил между посадками, поливая каждую засеянную лунку водой из озера; когда стало очевидно, что мы посеяли сосны, за их полив и рост стали отвечать дожди, солнце, луна и ветер. Зверёк зашевелился на моём плече, собираясь спуститься на землю. «А что дальше?» — мысленно упрямствовал я. Крыс упёрся в мои глаза своими чёрными бусинками-глазами, недовольно пискнул и, спрыгивая, задел кончиком своего хвоста мой лоб. Пока мы коллективно сажали будущий сосновый бор (Крыс копал, я закладывал в каждую ямку маленькое светящееся семечко, Балу зарывал), в моей голове происходил инструктаж из видеорядов моего, возможно, невероятного будущего.

Когда деревья стали большими, они заняли пологий склон крепким, светлым сосновым бором. Первые пять деревьев начали выделять капельки смолы, затвердевавшей под воздействием ветра, света Солнца и Луны. Я ходил, собирал молодой «янтарь», сортируя его по цвету красный, оранжевый, жёлтый и редкий белый. Чтобы перенести «янтарь» в мир людей, мне приходилось помещать каждый принесённый кусочек янтаря, пряча в апельсиновое зёрнышко.

Дальше разворачивалась трёхмерная модель женского тела, со всеми каналами (кровяными и энергетическими), чакрами и местами сопряжения с тонкими телами. Каждое янтарное зёрнышко помешалось в соответствующий по цвету энергоузел («Чакру» — голос Рины спросонья). Что вызывал всплеск энергии, как цунами, прочищающем каналы, наполняя ровным свечением саму Чакру. Маленькое солнышко — кусочек янтаря постепенно растворялось в энергии человека, работая, как электростанция, обеспечивающая электричеством небольшой город. Мне было нужно запомнить последовательность действий перед «внедрением» янтаря и после его «вживления» в энергоструктуры человека, что было не просто, так как мне не хотелось посадить в одну лунку сразу два семечка солнечной сосны.