«Сегодня мы не должны предавать ничего огласке, что бы ни случилось. Не должно быть никаких информационных сводок журналистам. Если мы сможем покончить с этим без конфронтации с Советами и без разрыва наших отношений с арабами, мы окажемся в выигрыше. Все остальное – игра на публику. Мы будем занимать очень жесткую позицию по существу дела и продолжать отправлять поставки в Израиль».

Новости продолжали быть благоприятными. Мы узнали, что советский правительственный самолет летел в Каир; мы догадались, что на борту был премьер Алексей Косыгин, который неожиданно отменил встречу с прибывшим с визитом премьер-министром Дании. Это должно было означать, что Советы будут убеждать Садата принять наш подход к прекращению огня; его не нужно было убеждать, чтобы настаивать на им же самим провозглашенном курсе. А советское давление, вполне вероятно, могло испортить советско-египетские отношения. Почти одновременно нам сообщили, что небольшая группа из двадцати пяти израильских танков переправилась на западную сторону Суэцкого канала у Большого Горького озера и начала разрушать пусковые площадки ракет класса «земля – воздух». Если так продолжалось бы и дальше, это гарантировало бы победу Израиля, потому что египетские силы, перешедшие через канал, оставались бы незащищенными перед полной ярости израильской авиацией. Но было еще слишком рано говорить, смогут ли израильтяне выстоять на западной стороне канала. ВГСД посчитала этот шаг всего лишь рейдом, как, собственно, и представили израильтяне изначально.

В конце вторника, 16 октября, я сообщил Никсону, что вероятность быстрого завершения войны равна два к трем.

В этих условиях ожидания событий, которые, по-видимому, будут благоприятными, нужно было принять несколько решений, поэтому записи телефонных разговоров скудны и касаются в основном краткого информирования журналистов и некоторых сенаторов. Ключевыми разговорами 15 октября были:

МИНИСТР ОБОРОНЫ ШЛЕЗИНГЕР – КИССИНДЖЕР

Понедельник, 15 октября 1973 года

9:08 утра

К: Привет.

Ш: Привет, Генри.

К: Просто для твоей информации, но я не буду использовать это на ВГСД, – Советы пришли сегодня около 3 часов утра с предложением о новом шаге, которое мы сейчас изучаем.

Ш: Очень хорошо.

К: Что помогло бы вернуться к идее прекращения огня в субботу и просто связать ее с резолюцией 242, с которой мы можем смириться.

Ш: Хорошо.

К: Ты знаешь… но что мы пока что хотим хранить молчание. Я думаю, что мы… то, что они явно вымаливают, это… я думаю, мы должны продолжать делать все возможное с нашими поставками.

Ш: Хорошо. Ты хочешь отправить те дополнительные шесть?

К: Я бы отправил их завтра.

Ш: Хорошо. Теперь меня беспокоит одно небольшое дельце – это пополнение запасов 175-мм боеприпасов. Как ты знаешь, у них есть самоходные 175-миллиметровые [артиллерийские] орудия, угрожающие Дамаску, и мы должны очень тщательно подумать о поставках боеприпасов для разрушения Дамаска. Я не хочу сейчас ответа от тебя, но я, а…

К: Хорошо. Что ж, дай мне посмотреть, смогу ли я убедиться, что они не станут бомбардировать Дамаск.

Ш: Хорошо. Они также настаивают на переправочно-мостовом оборудовании и оборудовании мостов, с учетом отсутствия рек, – явно речь идет о переправе через Суэцкий канал. Ну, подумай об этом и…

К: Дай мне подумать об этом.

…

МИНИСТР ОБРОНЫ ШЛЕЗИНГЕР – КИССИНДЖЕР

Понедельник, 15 октября 1973 года

9:40 утра

К: Джим, я пообещал Добрынину еще одну вещь, пока это дело еще не закончено, – это то, что мы не будем делать никаких провокационных заявлений о Советах.

Ш: Верно. Хорошо, я буду очень осторожен, чтобы донести эту мысль.

К: Верно, значит, ты знаешь, что мы можем, как на бирже, шептать цифры, но мы не должны говорить больше ничего.

Ш: Что ж, это прекрасно…

…

Причина этого заключалась в том, что события стали захватывать и нас, и противостояние – включая возможное прекращение поставок нефти – только усложнило бы дело.

СЕНАТОР ДЖАВИТС – КИССИНДЖЕР

Понедельник, 15 октября 1973 года

9:45 утра

К: У меня не было возможности позвонить Вам в течение выходных. Я просто хотел рассказать Вам, что происходит. В субботу днем мы запустили массовые воздушные перевозки в Израиль, самолеты которого приземляются каждые пятнадцать минут, а завтра утром мы сравняем процент того, что Советы ввезли за пять предыдущих дней.

Дж: Хорошо.

К: И мы отправляем самолеты «F-4» в среднем около шести единиц в день.

Дж: Это потрясающе.

К: Значит, завтра будет двадцать доставлено.

Дж: Это здорово. Генри, что Вы скажете об этой политической битве, которая назревает? Вчера они позвонили мне по поводу резолюции, которую Джексон и компания хотят внести завтра. Я сказал им прочитать это Маршаллу Райту [помощнику государственного секретаря по законодательным вопросам, связям с конгрессом и международными организациями].

К: Что за резолюция у них?

Дж: Резолюция… Вы знаете… призыв к активизации усилий и т. д., как раз то, чем Вы занимаетесь. И Вы должны спросить об этом Райта. У него есть текст этого. И я должен передать это сегодня утром.

К: Ну, я не видел, мне нужно посмотреть текст. Я не возражаю, если это не критично по отношению к администрации.

Дж: Нет, это не так.

К: У нас было две проблемы в этом отношении, Джек. Во-первых, президент действительно выложился по полной.

Дж: Я в этом уверен и…

К: И чтобы его тогда стали поливать…

Дж: Нет, не будут, если я смогу этого избежать. И я могу.

К: И на самом деле, если бы кто-то мог сказать об этом что-нибудь доброе…

Дж: Я собираюсь.

К: Это было бы очень важно.

Дж: Я собираюсь сделать это сегодня утром. Вы знаете, когда эта [неясное] резолюция будет приемлема, когда она будет принята, я сделаю это удобным поводом.

СЕНАТОР СТЮАРТ СИМИНГТОН (ДЕМОКРАТ —

ШТАТ МИССУРИ) – КИССИНДЖЕР

Понедельник, 15 октября 1973 года

15:15

С: Меня очень успокоило то, что Вы сказали вчера вечером, и меня немного расстроило то, что я прочитал сегодня утром.

К: О Джексоне?

С: Высказывание Скупа [сенатора Джексона]. Заголовок. Я хотел, чтобы Вы знали, что я разговаривал с Диницем, и я сказал ему и подумал, что так нельзя. Он сказал, что знает, что это неправильно. Я разговаривал с ним практически каждый день.

К: Ну, Вы просто прелесть.

С: Я хотел сказать Вам это, если когда-нибудь – потому что, понимаете, я чувствовал, что нет никого более важного, чем эта маленькая страна, и я имею это в виду в буквальном смысле.

К: Я знаю это.

С: