— Думаю, Сергей Манолович, что ты последний раз послужил «демоном», — ободрил помощника Лыков. — Образ твой примелькался, далее уже опасно.

— Хорошо бы!

Свистнул кондуктор, потом закричал и дернул паровоз. Поползли мимо серые привокзальные строения Глазкова. Колеса прогрохотали по железному мосту через Иркут. Слева мелькнули казармы военного городка, справа скрылась за соснами Ангара. Все!

По приезде в Петербург Лыков сразу явился к генералу Курлову. Тот принял сыщика непривычно радушно:

— Ну, Алексей Николаевич, вы молодец так молодец. Разбили в щепки номера для беглых! Годами они процветали, местное начальство закрывало на это глаза. А вы приехали и расчихвостили.

— Павел Григорьевич, я привез материалы Иркутского охранного отделения. Там творится черт знает что. Сибирские кавказцы создали настоящую мафию на итальянский манер. Делают, что хотят. Полиция не справляется или не хочет справляться. А жандармам запрещено соваться в уголовные дела. Прошу вас прочитать рапорт и… принять меры, что ли. Так дальше быть не должно!

— Давайте сюда, я внимательно изучу, — сказал генерал-майор. Взял у сыщика папку и положил сверху высокой стопки других. — А вас хочу порадовать. По моему докладу министр внутренних дел ходатайствует перед Его Величеством о производстве вас в следующий чин статского советника. Засиделись вы в коллежских. Вот-с.

— Государь не подпишет, — скептически отозвался Алексей Николаевич. — Столыпин уже дважды подавал, а толку нет. Это из-за Казани.

— На этот раз подпишет, — уверенно ответил Курлов.

— А мой помощник Азвестопуло? Он с риском для жизни проник в Илимск под видом беглого уголовника. И больше всех сделал для разорения санатории.

— И его не забыли — сделают коллежским асессором. Ну, ступайте.

Алексей Николаевич вышел на панель, там его дожидался Сергей.

— Как прошло?

— Одобрил. Взял доклад, обещал изучить. Да! Говорит, ты скоро будешь высокоблагородием, а я — высокородием.

— Прокатят, как и в прошлый раз, — отмахнулся Сергей.

— Я бы сам себе не дал, — признался Лыков. — В Иркутске, по правде говоря, мы не отличились. Сорвали вершки, да оставили корешки. Нико Ононашвили на свободе, его хозяйство скоро оправится от наших слабых ударов. И бандиты опять возьмутся за свое. Ну, пошли. Покажешь своего отпрыска. Я ему на зубок кой-чего подарить хочу.

— Надеюсь, золотишко? Берем, берем…

Два сыщика вышли на набережную Фонтанки, посмотрели на ее серую воду.

— Не Ангара, конечно, — заметил Алексей Николаевич.

— Зато столица! У вас омули не стухли по пути? Мои стухли. По правде сказать, надоели они мне, хочу корюшки.

Восточная Сибирь до конца империи оставалась ее самым опасным и беспокойным местом. Полиция не могла совладать с грабительской организацией кавказцев. Беглые продолжили наводнять города, нападать на обывателей. Иркутск каждую неделю сотрясали кровавые преступления. Только питерцы уехали в столицу, как в городе пошли новые убийства. Это банда Бебурия начала свои вылазки из Черемховского…

В 1910 году распоряжением Селиванова из России выслали Сонетаро-Инео и трех его читинских субрезидентов. Агентурная организация японцев была разгромлена.

В том же году В. А. Бойчевский вылетел с должности иркутского полицейского. А Б. Я. Аулин перевелся на более спокойное место станового пристава 3-го стана Балаганского уезда. Его сменщики на посту начальника сыскного отделения обвинялись в распространении фальшивых денег, торговле опиумом, мздоимстве. Ононашвили по-прежнему скупал векселя местных администраторов и диктовал им свою волю. Полиция не справлялась с валом грабежей и убийств. Курлов забыл прочитать доклад, врученный ему Лыковым, и руки до Сибири ни у кого в столице не доходили. Так длилось еще три года. В конце концов в ситуацию опять вмешались жандармы.

Ротмистр Самохвалов к тому времени покинул Иркутск, его перевели на службу в Киев. Сменивший его ротмистр Шестаков продолжил наблюдение за этническими бандами кавказских инородцев (по терминологии тех лет). Грузины специализировались на вооруженных ограблениях от Томска до Владивостока. Их дерзость нарастала. В 1913 году МВД разрешило провести секретную операцию. Секретную в первую очередь от полиции!

Все началось с нападения на почтовый вагон Транссибирского экспресса 16 мая 1913 года. Оно произошло на перегоне от станции Тарбагатай Забайкальской железной дороги. Около двадцати бандитов налетели, подняли стрельбу и похитили 22 500 рублей. Жертв, по счастью, не было. Из украденной суммы на 4000 рублей были записаны номера банкнотов, и их стали искать.

В ночь на 4 августа возле Хабаровска в деревне Владимировке ограбили контору подрядчиков Хаймовича и Вейкшмана. Семеро вооруженных грабителей ранили сторожа и захватили 15 000 рублей.

10 сентября на подъезде к станции Карымской в поезде ограбили артельщика-раздатчика Амурской железной дороги. Восемь бандитов убили стражника и отобрали 99 000 рублей.

21 сентября одного из них случайно опознали в Верхнеудинске. Полиция проследила за преступником и начала штурм дома, в который он зашел. Однако вышло не очень… Внутри прятались пятеро вооруженных до зубов грабителей, которые встретили городовых огнем. Трое были убиты, двое тяжело ранены. Кавказцы с боем вырвались из оцепления и убежали. Только одного сумели подстрелить, и при нем нашли крупную сумму денег и книжку с адресами в Иркутске.

В этот же день в Томске железнодорожные жандармы обратили внимание на четверых грузин. Те заметили наблюдение и попытались скрыться, но были арестованы. Все они имели при себе оружие. Командовал шайкой Исидор Махарадзе, ссыльнопоселенец Черемховской волости, известный в Иркутске налетчик, неоднократно судимый. Грузины собирались ограбить артельщика по сценарию 10 сентября. При них нашли безукоризненные паспорта с полицейскими отметками о прописке. Банда квартировала в номерах «Крым», принадлежащих Николаю Соломоновичу Ононашвили.

Следом произошло нападение на почтово-телеграфную контору в поселке Зима, где кавказцы взяли 6000 рублей. Выяснилось, что организатором дела был Бита Секания, знаменитый бандит, отбывший каторгу, затем воевавший охотником[68] с японцами, получивший за два «Георгия» амнистию и вновь вернувшийся к ремеслу скока.

Одновременно развивалось дело о подкопе в доме № 18 Кошкаревой на Почтамтской улице. Дыру в полу заметили владельцы; сам подкоп вел в сторону почтовой конторы. Начальник сыскного отделения Романов, ссылаясь на большую загруженность и малочисленный штат отделения, ходатайствовал о передаче дознания охранному отделению. Его просьба была удовлетворена, охранники взяли дом под наблюдение. Они сразу же заподозрили, что здесь не обошлось без Евгения Бальтазаровича Старжевского, известного специалиста по рытью земли… Слежка велась полмесяца. Все это время в доме Кошкаревой жили китайцы, которые и рыли подкоп. Однажды ночью действительно появился Старжевский, переодетый манзой. Опытный преступник заметил филеров и скрылся. Подкоп был брошен, полиция довольствовалась арестом одних лишь жителей Поднебесной.