— Папа, уже вечереет, может, пойти поискать Наташу?

— Мне плевать на нее! — заорал отец. — Пустьхоть сквозь землю провалится!

Ира поняла, что отец все еще злится на жену, и решила самаотправиться на поиски Наташи, но тут распахнулась дверь и на пороге возниклаКатя.

— Мама утонула, — сказала она и упала без чувств.

О том, что произошло, Катя рассказала Ире лишь через месяц.Наташа добежала до высокого обрыва и бросилась на глазах дочери в реку. Ксожалению, речкой тот ручеек, что протекал возле дома Коротковых, можно назватьс большой натяжкой. Наташа упала с довольно большой высоты на голову имоментально скончалась, сломав шею. Катя от ужаса остолбенела и целый час безсил просидела на крутом берегу, глядя на неподвижное тело матери. Потом кое-какдобралась до дома.

Наташу похоронили. Что случилось между женой и мужем, Иринане знала. Семен Юрьевич так и не простил супругу. Более того, он не пошел на еепохороны, не объявил никому о несчастье, не стал справлять поминки. Просто далИрине денег и велел:

— Сама все организуй.

Наташу отвезли на кладбище три человека: Ира, Катя и ФираБазилевич, лучшая подруга покойной. Потом они зашли в кафе и выпили за помин еедуши.

После смерти матери Катерина стала колоться и очутилась вконце концов в «Голубом солнце».

— Вот какая ужасная история, — завершила Лидарассказ. — Просто трагедия! Да вы идите, на диванчик лягте!

— Мне пока не хочется, спасибо, — ответиля, — и что, Катя до сих пор неадекватна?

Лида покачала головой:

— Нет. Знаете, с этой Коротковой одни странности. Вначале февраля мы тут подумали, что ей вообще конец пришел. Ломало ее, какнаркоманку. Если бы мы не знали, что Катерина уже давно героина и не нюхала,подумали бы, что она с иголки соскочила! Переболела она, перетрясло ее, ивыздоравливать начала, да какими темпами! Не поверите! Улучшалась с каждымчасом. Сначала перестала истерики закатывать, потом апатия прошла, с ЛизойФедькиной она подружилась. Знаете, когда пациент у нас начинает друзейзаводить, врачи радуются, значит, он на поправку идет. Вот, Катя с Лизойпоследнюю неделю не разлей вода были, все шушукались, хихикали. Лиза-то болеесообразительная, чем Катя, она у нас всего-то девяносто дней провела и уехалавполне нормальной: Катя, конечно, расстроилась, но Ираида Сергеевна ее утешила,сказала, что папа ее скоро тоже заберет, и вдруг, бац, опять истерическийприпадок.

Лида продолжала бубнить, но я перестал ее слушать, оназавершила повествование о Кате и Ирине и сейчас самозабвенно рассказывала отом, какие великолепные вещи можно купить в магазине.

Я молча смотрел на медсестру, навесив на лицо дежурнуюулыбочку. В голове бродили тяжелые мысли. Похоже, Семен Юрьевич не сказал намни слова правды. Соврал, что Катя лечится в Германии, а жена ухаживает забольной, ну не глупо ли? Ведь Наташа уже давно в могиле! Зачем он делает вид,что его супруга жива? Нет ответа на этот вопрос.

Нора трижды гоняла запись на диктофоне, прежде чемудовлетворенно сказала:

— Теперь многое проясняется!

— Да? — обрадовался я. — И что именно?

— Потом, — отмахнулась Нора, — значит, так!Насколько я понимаю, тебе завтра на работу в «Голубое солнце» не надо?

— А что, мне придется туда еще ездить? — испугалсяя.

Нора кивнула:

— Конечно. Там все собаки зарыты. Надо потолковать сКатей и еще кое-что сделать… Ладно, сейчас план работы на сегодня. Сначала тыидешь к Лизе Федькиной, благо она рядом живет, и попробуешь вытянуть из нее всео Кате и Ире. Кстати, что сказала Лида об Ире, помнишь?

— Ну, — начал я перечислять, — она оченьдобрая, нежно любила Катю, жалела ее…

— И как это вяжется с тем, что Ирина бросила роднуюмать в беспомощном состоянии?

— Иногда дети бывают немотивированно жестоки сродителями, — высказал я свою точку зрения, — отца или матьненавидят, а к другим родственникам относятся нормально!

— Не знаю, не знаю, — протянула Нора, — мнекажется… Ладно. Сначала Лиза, затем поедешь к этой Фире Базилевич, надеюсь, тыдогадался переписать ее телефон?

Я кивнул.

— Иногда ты демонстрируешь трезвый ум, — одобриламеня Нора, — начинай!

— Хотелось бы поспать часочек, — робко намекнул я.

— Ты в больнице всю ночь провел на ногах? —прищурилась Нора. — Так и не прилег?

— Покемарил на диване немного, одетый, и сейчасчувствую себя разбитым, — воззвал я к жалости хозяйки.

Но Нора иногда демонстрирует потрясающее бездушие.

— Ничего, — заявила она, — чем меньше спишь,тем дольше живешь! Давай, Ваняша, топай к Лизе, вряд ли она, учитывая то, чтоее лишь недавно выписали из больницы, куда-нибудь ушла.

Делать нечего, пришлось мне ехать в Калистратовский проезд.Поднявшись на третий этаж, я ткнулся носом в ободранную дверь, тщетно поискалзвонок и принялся колотить ногой в филенку.

— Ща, бегу прямо, — донесся крайне недовольныйскрипучий голос, — чего трамтарарам подняли! Ну народ, ваще!

Загремел замок, залязгала цепочка, и передо мной возникмужик, одетый в черную от грязи майку и тренировочные штаны, вытянутые наколенях. Увидав меня, он обозлился и довольно грубо спросил:

— И чего тебе надо?

— Федькины здесь живут? — осведомился я. —Лиза и ее бабушка?

Мужик почесал загривок, потом повернулся и заорал:

— Маня, поди сюда!

В раскрытую дверь тянуло горелым тестом. Я увидел, какоткуда-то сбоку вышла дородная баба в халате, поверх которого был завязанцветастый фартук. Вытирая ладони о полотенце, она приблизилась к мужику иукоризненно спросила:

— Чего орешь?

Тот ткнул в меня пальцем:

— Вот ему Федькиных надо!

Бабища поморгала, шмыгнула носом и ляпнула:

— А они померли все!

— Кто? — спросил я от неожиданности.

— Так и Надька, и Карелия Ивановна, — пояснилабабища. — Надьку давно схоронили, и не упомню уж, в каком году… Вась,когда Олька в первый класс пошла?

Василий надулся:

— Ну, так… в семьдесят втором!