— Он вернется в герцогство вместе со мной, — отрезала Камилла.

Максим приподнял бровь:

— Хорошо, раз ты настаиваешь. Но… — он помолчал, — я хочу, чтобы ты не сомневалась: мое предложение жениться на тебе остается в силе.

— Как я уже говорила, это практически невозможно. Нет, я не могу выйти за тебя замуж.

— Понятно. Я тебе нужен лишь как средство для достижения власти. — Максим поцеловал ее в бедро. — Только не забудь, что в нашей сделке участвует мой член, всех способностей которого ты еще не испытала.

— Вот и настала пора расплатиться со мной, парень, — заявила Сильвия, похлопав Анри по плечу. — Ты уже позавтракал и сейчас свободен. Помнишь, ты дал мне обещание, когда я помогла мадам и тебе избавиться от тех разбойников. Ты сказал тогда, что позволишь мне сделать с тобой все, что я захочу, и время для этого выберу сама. Мы находимся в замке уже два дня, и я устала ждать, глядя на твою кислую физиономию. — Сильвия презрительно усмехнулась. Она уже была готова не просто связать Анри, но заодно и придушить его за то, что все эти два дня он хандрил и с безучастным видом бродил по коридорам, ожидая герцогиню, которая предпочитала ему общество Максима.

— Да, хорошо, я все помню, Сильвия, — вяло произнес Анри.

Его тон, лишенный какого бы то ни было энтузиазма, не устроил воинственно настроенную Сильвию.

— Ты еще будешь валяться у меня в ногах и умолять повторить то, что я собираюсь сделать с тобой, — сказала она.

Анри молчал, понурив голову. Да он что, заснул, что ли? Сильвия резко хлопнула в ладоши прямо у него перед носом. Анри вздрогнул:

— Прекрати, Сильвия! Что за дурацкие шутки! Я сейчас не в том настроении, чтобы подыгрывать тебе.

Уперев руки в бока, Сильвия надвинулась на него:

— Так приведи себя в подобающее настроение. Ты мне должен, не забудь это. Или ты так легко нарушаешь свое слово?

— Да какая разница… В конце концов все сводится к простому сексу, так давай обойдемся без всей этой… — Он неопределенно помахал в воздухе рукой, подыскивая нужное слово.

— Бессмысленной чепухи? — подсказала ему Сильвия.

— Этого я не говорил.

— Но именно так ты подумал. — Она величественным жестом ткнула пальцем в пол. — На колени! Я так хочу, а ты обещал исполнять мои желания, так?

— Да.

Вздохнув, Анри опустился на колени.

— Будь любезен изобразить больше рвения на лице, — распорядилась Сильвия. — Теперь целуй мою ногу.

Наклонив голову, Анри уставился на ее сапоги:

— Может, ты разуешься?..

— Нет.

— Тогда давай я сам сниму с тебя сапоги.

— Нет.

Анри снова вздохнул и сел на пятки.

— Послушай, Сильвия, это игры для господ и… и, возможно, для тебя, но я для них не гожусь. Всю жизнь мной кто-то понукал и отдавал мне приказы. Поверь, я не получаю от этого удовольствия, если бы мне захотелось, чтобы кто-нибудь ударил меня, я бы лучше вернулся в конюшню. Там очень много желающих пораспускать руки.

Сильвия нахмурилась. Все шло совсем не так, как она задумывала. Отношения между ними складывались сложные. Сейчас Анри уже не был таким, как в тот момент, когда она впервые провела его во дворец к герцогине, и Сильвия не могла обходиться с ним как с очередным мимолетным партнером по сексу. Если честно, его нынешнее сопротивление расстраивало ее.

— Хорошо, целовать мне ноги ты не будешь, — кивнула она. — Мы придумаем кое-что другое.

— Хочешь, я разденусь? — предложил Анри, с надеждой глядя на нее.

— Для начала мы поищем место, где нам никто не помешает. В этом коридоре в любой момент могут появиться чужие люди. Поднимайся.

Анри повиновался, однако не смог удержаться от каверзного вопроса:

— Ты это кому сейчас сказала — мне или определенной части моего тела?

— Ах ты, наглец! — Сильвия шутливо ударила его по плечу. — Идем.

Когда Сильвия поняла, что мадам полностью занята господином Максимом, она принялась расспрашивать слуг о малопосещаемых помещениях этого огромного, похожего на лабиринт замка, где два человека могли бы безбоязненно уединиться. Сначала ей понравился винный погреб, но туда то и дело спускались слуги или поварята. Затем она побывала в погребе, в котором хранились всевозможные сорта сыров, творог и молоко, потом в прачечной и даже бане, но свой выбор остановила на одной комнате, о которой ей шепнул, хитро подмигивая, услужливый лакей Максима.

Комната находилась в одной из башен. Господин Максим часто пользовался ею для получения удовольствий определенного рода, судя по крестообразным козлам, подбитым мягкой кожей лежанкам с валяющимися на них кожаными наручниками, соединенными между собой сверкающими металлическими цепями. По углам стояли бронзовые статуи сирен и тритонов, выполненные в человеческий рост, которые были причудливо переплетены между собой длинными волосами и водорослями. Со стен свисали тяжелые зеленые портьеры, призванные приглушать звуки в комнате, как и тростниковые маты, покрывающие полы. Имелось тут и очень широкое кресло весьма замысловатой конструкции, на котором любовники могли бы принимать самые разно образные позы, не причиняя вреда своим локтям и коленям.

Но больше всего Сильвии понравился огромный стол, покрытый толстым слоем гусиного пуха, поверх которого лежала пленка из тончайшей кожи. Никаких плетей обнаружить Сильвии не удалось, и она предположила, что Максим держит их в своих покоях. Впрочем, ее это нисколько не огорчило: все равно Анри не смог бы правильно воспользоваться ими.

Это помещение Сильвия и выбрала для сегодняшних утех с Анри. Перешагнув порог, парень обвел комнату расширенными от удивления глазами. Сильвия усмехнулась, с трудом закрыла тяжеленную дубовую дверь и заперла ее на засов. Анри тем временем подошел к стулу, стилизованному под лошадиное седло, сел на него верхом и, сложив руки на коленях, принялся ждать дальнейших указаний. Лицо его было спокойно. Видимо, он научился владеть собой у мадам, отметила Сильвия.

Некоторое время она изучала сидящего перед ней Анри и пришла к выводу, что за время их путешествия он стал выше ростом и шире в плечах, а может, просто перестал сутулиться и сделался более уверенным в себе. По велению герцогини парикмахер Максима подстриг ему волосы, да и одежду ему подобрали получше, и теперь она не висела на нем мешком, а плотно обтягивала красивую фигуру. И только большие глаза сохранили присущую ему мягкость, которую он, по всей вероятности, никогда не утратит, как решила Сильвия.

— Раздевайся, — сказала она.

Анри перекинул одну ногу через импровизированное седло и расстегнул куртку.

— Что мы будем делать? — поинтересовался он.

— Я тебя поимею, а перед этим, может, немного побью, — задумчиво произнесла Сильвия. — Поверь, ты испытаешь острейшие ощущения.