После Коршуна у меня не было друзей, кроме Кат. Сказывался и “милый” характер, и работа, не располагающая к социальным связям, и ещё одно обстоятельство…

Лаборатория сгорела. Я выбрался. Но частично всё же остался там. Не целиком, но достаточно для того, чтобы перечеркнуть шанс на будущую нормальную жизнь. Я стал похож на зверя, вечно убегающего от хищника, который несётся по лесу, вывалив язык, и не успевает остановиться и осмотреться. Этого не исправишь, от себя не убежишь…

Если только не стать другим человеком.

Клон Нико был свободен от тени горящей лаборатории, от голодных пустых улиц и вечного страха. Он имел шанс начать строить свою жизнь заново, безбоязненно сделать карьеру в госсистеме, завести друга-модификанта, не вспоминая оставшийся среди развалин сгоревший труп… Короче, у Нико было то, чего не хватало Коле, чтобы перестать вечно убегать.

Но потом я снова стал собой. И сбежал, подставив тем самым под удар всех… И Родаса в первую очередь.

Такая вот благодарность за всё, что он для меня сделал.

— Да, Нико, — Родас повернулся ко мне, будто только вспомнил, и внимательно посмотрел в глаза, — если уж ты тоже участвуешь в этом, то проанализировал план, я надеюсь?

Что?

— Что? Как мой техник, ты обязан этим заниматься. И, если уж ты согласился вернуться на работу, то будь добр выполнять её качественно.

То есть, он собирается сделать вид, что ничего не было?..

В глазах Родаса заплясали знакомые мне лукавые искры.

Не к добру.

— Я понимаю, что ты, эри Нико, клон высшего ранга, подвергся психологическому программированию со стороны врага. И даже поверил, что являешься вражеским шпионом. Именно это заставило тебя покинуть пост. Но теперь, насколько мне известно, с тобой всё в порядке; данные об этом инциденте будут навсегда удалены из твоего личного дела. Так что будь добр, как мой техник, вникнуть в ситуацию и вернуться к своим обязанностям! Если уж ты решил остаться здесь и участвовать в операции.

— И всё? — вырвалось у меня.

Я прекрасно знал, что Родас терпеть не может две вещи: глупые вопросы и обсуждать вслух “проявления дефекта” (именно так он обычно называл добрые и дружеские поступки). Но тут я, честно говоря, просто не сдержался. Нет, я понял, что меня простили, не дурак… Но прямо вот так легко?

Родас насмешливо посмотрел на меня.

— Мы не работали вместе каких-то пару недель, а ты уже распустился. Что я тебе говорил о глупых вопросах? И, если уж тебе настолько интересно, то я не вижу смысла повторять жёсткий инструктаж, который тебе уже провела Эрос. Этого вполне достаточно в качестве дисциплинарного взыскания.

А. Так там, в пустыне, это было дисциплинарное взыскание? Надо запомнить. На будущее.

— А теперь, будь добр, вернись к нашему плану.

— А что к нему возвращаться? — передёрнул плечами я. — Мне ваш план не показывают, рожей не вышел. Я знаю только свою часть. Там всё просто, весело, понятно и задорно: я отвлекаю Волкова (и завлекаю тоже), а Эрос тихонько откручивает ему голову. Остальное мне неведомо. Я так понимаю, что ты, по своей любимой привычке, собираешься сунуть голову в самое пекло?

— Это довольно точное определение, — Родас бросил быстрый взгляд назад. — Эрос, статус!

— Люди Ал-45 благополучно организовали ловушку на тебя. У них маска, как мы и предполагали. Вихрь-14 двигается по направлению к остальным Вихрям. Люди Ал-45 следят за ней; мои ребята — за ними.

— Все при деле, — у меня в голове зазвенел аларм. — Родас, а в каком смысле: “У них маска”? Это же не то, о чём я подумал?

— Именно то, — Родас подарил мне холодную улыбку.

— Но… — я не нашёл слов.

Цензурных.

Маски для богов — это тема отдельная. Хотя тут, наверное, правильнее было бы сказать “намордники”… Редкостная гадость, разработанная светлыми (нет) альданскими умами. Мини-роботы с кучей встроенных наворотов, основная задача которых — держать суперсолдат на коротком поводке.

Эта мерзость надевалась и фиксировалась самостоятельно, принимая форму маски или ошейника в зависимости от обстоятельств. А вот снималась очень, очень неохотно…

Я посмотрел на спокойного, равнодушного Родаса.

В своё время я сделал всё возможное (в том числе чуть не сдох), чтобы только снять маску с этого парня. И он хочет напялить её обратно?

— Мне одному это кажется плохой идеей? За неповиновение маска превратит твою голову в тыкву, Родас. Почти буквально.

— В данном случае — нет, не превратит. Эти маски Деймос производит специально. С учётом того, что кто-то захочет напялить их на нас снова.

Так, я что-то не понял…

— Деймос — это тот перец, на ноги которого ты уронил корабль?

— Всё верно. Помимо его биологической формы. И я не совсем уронил на него корабль. Скорее, я уронил его в токсин. Ну, и корабль упал сверху.

— Ага. И от этого, на которого случайно упал корабль, теперь зависит твоя свобода?

— Верно.

Я и забыл, как быстро этот парень умеет довести до энуреза, заикания и страстного желания поцеловать… своим кулаком его рожу.

Мне очень хотелось спросить: “Ты спятил?” Но это Родас. Он может сколько угодно казаться со стороны полным психом, но я знал его достаточно, чтобы не вестись. Его планы частенько выглядели, как горячечный бред. Но, как ни парадоксально, они работали.

И всё же…

“Ты уверен?” — спросил я мысленно.

Он едва заметно улыбнулся, холодно и насмешливо.

У меня слегка отлегло. По моему опыту, когда Родас так скалится, скоро многие будут плакать. А у него появится повод и возможность спустить себя с цепи.

— Удачно развлечься, — хмыкнул я, совершенно успокаиваясь на его счёт.

В красных глазах загорелся хорошо знакомый мне огонёк.

— Не сомневайся…

Н-да. Не завидую тем, кто нарвётся на Родаса в таком настроении. Плавал, знаю.

— К слову, пока у нас есть минутка, я хотел спросить: Эрос передала тебе мои пожелания? — уточнил он. — Предложила улететь сразу в Коалицию?

Я покосился на Эрос.

Она всё ещё сидела на столе, помахивая ножкой. Коротенькое платьице отлично сочеталось с тяжёлыми сапогами армейского образца. Стопроцентное попадание в мой вкус. По пухлым губам блуждала улыбка, а изгиб идеального тела тут же напомнил, при каких именно обстоятельствах она мне задала тот самый вопрос. “Ты, конечно, можешь сейчас уехать… Но тогда потеряешь шанс лично отомстить Волкову. А ещё я перестану делать так…” — одно воспоминание об этом воркующем голосе (и том, что происходило) заставило лучшее во мне заинтересованно приподняться.