Она поджимает губы, взгляд выражает раскаяние.

– Я хотела всего этого с тобой, но ты не подпускал меня к себе, Джек.

Это правда: она ни разу не была у меня в квартире. Я ни разу не возил ее к Люси. Не делился с ней ничем существенным. И при этом провел с ней целый год. Все это, конечно, неправильно, но я отметаю эти мысли.

– У тебя серьезные проблемы с привязанностью, Джек. – София вздыхает и окидывает взглядом мои плечи. – Это так трудно и даже грустно, когда у тебя не хватает смелости к кому-то привязаться.

Эти слова жалят, потому что в них есть правда.

Ее изящные плечи приподнимаются и опускаются в долгом вздохе.

– Все равно мне жаль… жаль, что у нас не получилось.

– Зачем тогда все это вранье? – не выдерживаю я. – Зачем тебе разговор со мной, София? Ты мне отомстила своей книгой. По-моему, нам с тобой больше нечего обсуждать.

Она делает большой глоток вина и поднимает на меня полные слез глаза.

– Джек, как ты можешь быть таким бесчувственным к тому, что у нас было? Я любила тебя. – Ее голос дрожит, по щеке катится слеза. В деланом смятении она не знает, куда деть руки, роняет голову, лезет в сумочку за платочками.

От ее слов я задыхаюсь. София много раз к ним прибегала, особенно в последние наши месяцы, и всегда с таким видом, как будто требовала ответного чувства, но его никогда не было. Я был с ней покладистым, тратил на нее время и преданность, ни на кого, кроме нее, не смотрел. Да, я бы мог когда-нибудь ее полюбить, если бы она оказалась тем человеком, за которого я ее принимал.

И все-таки от ее слов о любви ко мне я ерзаю. Она говорит, что у меня проблемы с привязанностью, и в этом она права, и часть меня знает, что дело не только в предательствах и в желании других использовать мой успех в личных целях. Мое чувство неприкаянности и настороженности можно проследить от матери и до Харви. Любить – значит допустить свою уязвимость, предоставить другому возможность причинить тебе вред. Кому такое захочется?

Но из-за того ли София нанесла мне удар, что я не привязался к ней, не полюбил? Нет.

Вина за это лежит на ней самой: это был ее собственный выбор. София поверхностная, когда что-то происходит не так, как ей хочется, она находит способ добиться своего.

Я откашливаюсь.

– Ложью нельзя добиться любви, София. Своим уходом ты попыталась мной манипулировать. Ты решила, что так ты заставишь меня действовать. Ничего не вышло. Увидев это, ты нанесла удар. Ты знала, как мне важна моя приватность.

Я думаю про Елену: вот кто не лжет! Елена никогда не сделала бы ничего подобного.

София удрученно качает головой.

– Мне очень жаль. Мои родители мучаются от внимания, которое все это к ним привлекло. Да и вся семья тоже.

Удивительное дело!

Я выпрямляю спину и, хмуря лоб, пытаюсь ее расшифровать.

Она тянется ко мне и прикасается к моей руке, я отдергиваю руку.

– Чего ты хочешь? – резко спрашиваю я. – Притвориться, что ничего этого не было?

София шмыгает носом, промокает платком глаза.

– Не знаю, может быть. Просто мы были вместе целый год, для тебя это небывало долгий срок. Я слишком рано сдалась, Джек. Надо было проявить больше терпения, дождаться, пока ты…

– Что? – подгоняю я ее.

– Вдруг у тебя появились бы чувства ко мне? Сейчас я думаю: может, нам надо все это забыть и жить дальше, иногда встречаясь?

Я разеваю рот от удивления.

– Ты шутишь?

Она кусает губу.

– Нет. Я знаю, после меня тебя ни с кем не видели – не считая какой-то девицы на видео. Я просто хотела… – София глубоко вздыхает и добавляет своему взгляду страстности. – Джек, я до сих пор хочу быть с тобой.

Что?! Она застала меня врасплох. Неужели она верит, что это так легко? Она растоптала мое доверие. Я набираю в легкие воздуха.

– Если бы мы снова сошлись, то что ты отвечала бы тем, кто спрашивал бы, зачем ты вернулась к мужчине, который тебя бил?

– Я думала об этом. Отвечала бы, что этого не было.

Я сдерживаюсь из последних сил.

– Думаешь, этого хватило бы, чтобы все всё забыли?

Она кивает и снова наклоняется ко мне, обдавая сильным цветочным запахом, явными нотками жасмина. Эти духи подарил ей я.

– Представь себе. Я бы говорила, что меня подкосил наш разрыв. Я бы сделала это ради тебя.

– Все решили бы, что ты лгунья, и это положило бы конец твоей карьере модели.

София уже водит пальцем по моей руке. Я отодвигаюсь, она корчит гримасу.

– Мне двадцать восемь лет, долго ли еще мне дефилировать по подиуму? Кто знает, возможно, для меня черный пиар – уже тоже пиар. Я бы сделала из этого конфетку. Для тебя это был бы плюс, значит, для меня тоже. Болельщики приняли бы наше примирение на ура. Я люблю тебя, Джеки, и готова вернуться к тебе на твоих условиях.

«Джеки» меня бесит.

– Я кое с кем встречаюсь.

Она застывает с таким видом, словно получила пощечину. Несколько секунд мы молча смотрим друг на друга.

– Ты не влюблен, иначе не пришел бы. Ты хотел меня увидеть.

– Я пришел, потому что обещал прийти.

София смотрит в стол, потом с умоляющим видом поднимает голову.

– Джек, у нас с тобой были хорошие моменты. Дай мне шанс, так ты смог бы меня простить. Знаю, у тебя доброе сердце. Мы могли бы понемногу все вернуть, ты бы увидел, что я не кривлю душой. Я этого хочу! Я хочу стать лучше. О браке я не прошу. Я вообще ни о чем не прошу, кроме возможности снова быть с тобой.

Постепенно ее старания приносят результат. Я шел сюда с мыслью, что она попробует снова меня обдурить, а теперь вижу, что она…

С тяжелым вздохом я осознаю то, что ускользало от меня раньше.

Я обидел ее сильнее, чем думал, как ни старался этого избежать. Тем, что соблюдал дистанцию, возводил стены, отказывался признаться в любви.

Доказательства этого я вижу на ее встревоженном лице. Она и вправду меня любит – настолько, насколько способна любить женщина ее сорта.

Я медлю. Насколько другими были бы наши отношения, если бы я больше заботился о них? Были бы мы до сих пор вместе?

Меня не покидает одна невыносимая мысль: не обижу ли я Елену так же, как обидел Софию?

Нет.

А впрочем… Не знаю. Вот черт!

Что со мной не так? Почему я не могу просто…

Я откашливаюсь, вспоминая о сидящей передо мной девушке.

– София, между нами все кончено.

Она закрывает и снова открывает глаза – определенно, такого она не ждала.