Вот и ответ, почему Верховные маги не возражают против молодой смены. Потому что некому возражать.

– Но ведь это же жестоко… У тебя же не было выбора?

– Альёна, жизнь монарха важнее чьих-то неудобств. К тому же Верховный маг – это огромная власть и возможности. Ничто не дается бесплатно. И за всё в этой жизни мы получаем воздаяние.

– Значит, Эльиньо заслужил то, что получил, – развела я руками.

– И я впервые в жизни ему завидую, – Лео поднялся и тоже пошел в сторону выхода.

Еще вчера я думала, что сильнее перегрузить мою нервную систему невозможно. Но нет. Как же я ошиблась! Шестеренки извилин судорожно дергались в поисках, за что бы зацепиться, но пробуксовывали.

Я покинула королевский кабинет. Его стены были немым напоминанием об услышанных откровениях. В свою не свою комнату не хотелось. Я сомневалась, что встречу там кого-то из своих товарищей по спальне, но рисковать не хотела. Карма – как ружье с обратной отдачей: чем дальше летит пуля, тем сильнее бьет в плечо. Вчера я услышала, что не  хотела. Нечаянно. Сегодня Эль услышал. Тоже не специально.

Ноги сами собой вынесли меня в сад, по дорожке, вглубь, дальше, дальше, пока я не оказалась в той отгородочке (или такой же отгородочке), как и вчера. Или не вчера? Когда мы здесь (или не здесь, но в очень похожем месте) столкнулись с Лео? Позавчера? Да, наверное. Но каждый день в моем личном календаре шел за месяц, поэтому немудрено, если я что-то путаю.

Я села на скамеечку и стянула с ног туфельки. Все-таки колодка до Лабутенов не дотягивает. Уперлась ладонями на скамейку сзади, откинулась, вытянула ноги, пошевелила пальцами. Свобода!

Какое сладкое слово.

Как часто мы к ней рвемся.

И как нередко о ней жалеем.

И подняла лицо теплому летнему солнцу.

Наверное, потому не сразу заметила, что мое уединение было нарушено.

Его Величество тоже не ожидал здесь кого-то увидеть. Судя по мелькнувшей на лице реакции.

Я села и стала нащупывать ногами обувь.

– Извините, Ваше Величество, – я попыталась встать, частично попав в носки туфель и безжалостно сминая задники. – Я сейчас уйду.

– Сиди, – отреагировал он. И неожиданно добавил: – Посиди со мной. Пожалуйста.

Ой.

Ой-ой.

– Да, конечно, – я натянула подол вперед, чтобы не позориться босыми пальцами.

Но, похоже, Эльиньо эта часть реальности не волновала.

Он отломал цветущую ветку, поднес к лицу, поводил над ней носом, а потом протянул мне.

– Надеюсь, этот жест не несет в себе никакого ритуального смысла? – осторожно спросила я.

Паранойя – болезнь заразная.

– Я настолько тебе противен, что ты боишься оказаться связанной со мной ритуалом? – усмехнулся Эль, и его обычно высокомерно-красивое лицо исказилось росчерком усмешки.

– Вообще-то меня больше напрягает, что то же самое раньше проделал Лео, – пояснила я.

Лицо короля словно пошло рябью от эмоций, я поняла, что «пояснятель» из меня так себе. Поэтому сначала забрала ветку, чтобы он еще не надумал что-нибудь, вроде того, что я готова связать себя ритуалами с Верховным магом.

– Ты мне не противен. Совсем. С чего ты взял? – спросила я.

– Ты хотела отсюда… – он явно подбирал слово. – …Вернуться в свой мир.

– Ваше Ве… – взгляд обиженного ребенка обжег меня, и я поправилась: – Эль, ты пытаешься сравнивать несравнимое и делать на этом основании выводы. Как спрашивать у человека, что ему больше нравится: белое или гладкое? То, что ты мне нравишься, не мешает мне осознавать, насколько твой мир отличается от моего. Мне здесь сложно.

Я боялась поднять взгляд собеседника.

Но всё же решилась.

– Я нечаянно подслушала ваш вчерашний разговор с таем Леонарду, – призналась я.

Не дождавшись ответа, я всё же стрельнула глазами в сторону короля. Он смотрел на меня.

Я набрала полные легкие воздуха. Раз уж мы добрались до выяснения отношений, то нужно выяснять до конца.

– Лео… нарду, – поправилась я под недружественным взглядом монарха, – прав. Меня не устроит жизнь любовницы-приживалки. Я не из тех женщин, кто готов пожертвовать собой ради любимого мужчины, – произнесла я, глядя в глаза. – В моем мире у меня было мало времени на то, чтобы задумываться о семье и детях. Вся моя жизнь была подчинена работе. Как твоя. И времени и сил на чувства у меня там не было. Но здесь, рядом с тобой, я начинаю воспринимать мир по-другому. И могу сказать однозначно: я не смогу быть рядом с тобой и видеть, как ты держишь на руках своих детей. Но не моих. Прости.

Эль тяжело вздохнул. И кивнул.

– Я действительно не думала о тебе, принимая решение, остаться мне в этом мире или нет, – продолжила я. – Потому что рядом со мной шло сражение. Мы все были в шаге от смерти, таи Лотер и Тибо отбивались от чудовищ. Мне было страшно. Мне вообще было очень страшно в Заколдованном лесу. Когда я уснула, отравленная цветущей лианой, и поняла, что не могу вырваться из клетки ни в реальности, ни во сне, это было очень страшно. Меня пугала женщина, которая предложила мне вернуться. Я вообще с трудом соображала. И поверь, меньше всего в той ситуации я думала о тебе.

– Но если бы у тебя была возможность сейчас вернуться к себе, ты бы вернулась? – спросил Эль.

– Учитывая вчерашний разговор – да. И чем раньше, тем лучше. Чем больше времени я провожу с тобой, тем сильнее привязываюсь. Тем больнее мне будет потом.

– Но возможности вернуться у тебя нет, – напомнил Эль, задирая подбородок и показывая, кто здесь король.

– То есть ты не хочешь меня отпустить? – уточнила я.

– Ты не понимаешь? – спросил он. – Я не могу тебя отпустить, – сказал он с какой-то полубезумной улыбкой, мотая головой. -  Я просто. Не. Могу. Тебя. Отпустить.

Приплыли.

Приехали.

Конечная. Поезд дальше не идет. Просьба освободить вагоны.

– Что ты имеешь в виду под этим: «Не могу тебя отпустить»? – уточнила я во избежание недопонимания.

– Не могу. Не хочу. И не буду, – упрямо сказал он, глядя мне в глаза.

– И как ты представляешь нашу дальнейшую жизнь?

Взгляд короля дернулся в сторону и снова вернулся ко мне:

– Альёна, дай мне время. Пожалуйста. – Это «пожалуйста» потрясло меня не меньше, чем «Не могу тебя отпустить». – Я найду решение.

Мне бы его уверенность…

Но поскольку теперь от меня действительно ничего не зависело, я кивнула.

У меня были цветущая ветка, признание и обещание, подаренные Его Величеством.