По дороге к пещере я дважды видела в лунном свете далекие силуэты верховных волков, бродивших по равнине. Оба раза я надолго пряталась, ожидая, пока они уйдут. Мать сказала, что попытается переубедить их, но верховные глухи к доводам разума. Я бежала со скоростью лося, преследуемого длиннозубами, и добралась до пещеры перед самым рассветом. Мне надо было поговорить с недоволками до того, как меня обнаружат Стражи.

Сустав у Тали распух и посинел. Она сидела, прислонившись спиной к стене пещеры, и сердито смотрела на Брелана.

– Я тоже пойду, – проворчала она.

Аззуен поздоровался со мной, ткнувшись носом в щеку. От этого прикосновения я немного успокоилась.

– Брелан побывал в Кааре, – сообщил Аззуен. – Теперь он хочет посмотреть, кто из жителей выжил и собирается в Лаан. – Аззуен явно тревожился за своего человека. – Тлитоо и Хлела тоже здесь. Они устроились в глубине пещеры.

Я как можно короче рассказала ему о лжи Давриана и о том, как меня спасли люди. Когда я стала рассказывать о своих планах, Аззуен весь превратился в слух.

– Да, – сказал он, выслушав меня, – это может сработать, если нам удастся убедить Гаанина и Стражей, в чем я не очень уверен. Но в любом случае надо попытаться.

Тали нетерпеливо потерла опухшую лодыжку.

– Если Хесми там, то мне непременно надо с ней поговорить, – настаивала она, выглядывая из пещеры. Она не знала, что старейшины уже нет в живых, а я не решилась бы сказать ей об этом, даже если бы могла.

Я подошла к девушке и села рядом. Она погладила меня по голове.

– Если она там, я вернусь и возьму тебя с собой, – пообещал ей Брелан, – но сначала надо выяснить, побывал ли там Давриан и что он им наговорил. Я обещаю, что вернусь сразу, как только выясню, что произошло.

Тали с трудом поднялась на ноги. Пройдя несколько шагов, она пошатнулась и вздохнула.

– Я только задержу тебя, если пойду, – признала она и снова села рядом со мной. Я вздохнула с облегчением. Если бы она настояла на своем, пришлось бы идти с ней и охранять ее, а мне надо было непременно встретиться с Гаанином.

– Ты должен выяснить, там ли Хесми и Ралзун и выжили ли Давриан и Инимин, – сказала Тали Брелану. – Если они оба живы, надо узнать, что они наговорили старейшинам Лаана. Если есть хоть малейший шанс, что Лаан примет меня как криану, нам нужно немедленно идти туда.

Меня охватила гордость за ее мужество и решительность. С тех пор как мы покинули долину, Тали действительно стала настоящей крианой. Но сейчас, после того как Давриан сумел убедить жителей Лаана в своей лжи, делать ей там было нечего. Но чем скорее она об этом узнает, тем лучше. Надо сделать так, чтобы она пошла с нами туда, где мы будем скрываться, а если она пойдет в Лаан, то это расстроит все наши планы.

Я подошла к Брелану и лизнула его руку. Он улыбнулся и потрепал меня по холке, потом почесал ухо Аззуену и вышел из пещеры. Аззуен пошел за ним.

Тлитоо и Хлела, сонно моргая, вылезли из глубины пещеры.

– Мы слышали твой план, волчица, – сказал Тлитоо. – Мы присмотрим за девочкой до вашего возвращения.

Конечно, два ворона – не слишком сильная охрана, но убежище было надежным, а острый ум Аззуена мог пригодиться мне на переговорах с недоволками.

– Спасибо, – ответила я, стараясь не выглядеть скептически.

Я лизнула Тали в лицо и выбежала на свет утреннего солнца.

Брелан дошел с нами до границы выжженной пожаром земли и отправился в Лаан. Аззуен с тревогой посмотрел ему вслед.

– Можешь идти с ним, если хочешь, – сказала я неохотно. Аззуен был нужен мне самой.

– Я найду его после того, как мы поговорим с недоволками, – ответил Аззуен. – Не хочу оставлять тебя одну, Каала.

Я лизнула его в нос, понимая, как тяжело ему отпускать своего человека без защиты. Мы смотрели вслед Брелану до тех пор, пока он не исчез в лесу, а затем побежали на место сбора недоволков. Мы пронеслись мимо пустоши и поднялись на склон холма, откуда была видна территория недоволков, которую пощадил огонь. Мы начали спускаться с холма, когда заметили силуэты бегущих нам навстречу волков. У этих странных волков были круглые, как у щенков, головы.

Впереди остальных бежал Гаанин. С ним были два недоволка. Увидев нас, они остановились и сели, поставив перед собой передние лапы. Добежав до них, я вдруг поняла, что не знаю, с чего начать.

Я посмотрела на Гаанина, и он ответил мне тем же. В его глазах не было упрека, но было видно, что он не рад моему появлению. Я вспомнила убитых на равнине недоволков и опустила глаза.

– Они сожгли лес, – сказала я. Это было глупо, недоволки знали о пожаре и без меня. Двое волков, сопровождавших Гаанина, подозрительно взглянули на Аззуена.

– Это Аззуен, – сообщила я. – Он из моей стаи.

– Это твой спутник? – спросила волчица с любопытством.

– Пока нет, – ответила я и смущенно прижала уши.

Волчица едва заметно усмехнулась, но потом посерьезнела.

– Мы знаем, что они сожгли лес, юная дикая волчица. Что ты теперь собираешься делать?

Я хотела бесстрастно изложить недоволкам свой план. Всю дорогу от пещеры я готовилась использовать все свое красноречие, чтобы убедить их в своей правоте. Но теперь не стала тратить слов и сразу выпалила все, что думала:

– Я хочу, чтобы вы вместе с нами пошли к людям. Им нужны волки, которых бы они не боялись. Им хочется любить зверей, к которым они не питают страха. Я не знаю, почему они так боятся нас, но они боятся. Если у них будут такие волки, как вы, волки, не внушающие им страха, то, возможно, они перестанут убивать нас, и мы сможем к ним вернуться. Вы должны убедить их принять вас, а потом мы последуем за вами.

– В вас они боятся собственной дикости, – заговорил Гаанин. – Глядя на вас, они против воли вспоминают, какими были когда-то, – животными среди других животных, зверьми, а не особенными высшими существами. В нас они видят то, что могут полюбить, то, что не мешает их нынешнему взгляду на самих себя.

– Ты уже давно это понял, – признала я.

– Именно поэтому мы пожертвовали нашей дикостью, – произнес Гаанин. – Именно поэтому мы позволяем людям распоряжаться нами на охоте, занимать наши территории и управлять нашими стаями так, будто они – наши вожаки.

Я не могла даже в мыслях допустить, что мы будем лишены азарта охоты, радости погони и трепета, который испытываем, догоняя и заваливая дичь по своему выбору, а не по чужой указке. Я ни на что не променяла бы радость бега по своей территории во главе своей стаи. Когда я впервые столкнулась с недоволками, то решила, что они просто недоделанные волки, но они пожертвовали большим ради исполнения Обета.

– Я давно хотел сказать тебе об этом, Каала, – добавил Гаанин, – но ты не желала меня слушать.