– В Итоне? – Рэддич захохотал. – Опять ветряные мельницы? В Итон не принимают незаконнорожденных.

– Тогда в Харроу Можете не волноваться, я найду частную школу, которая его примет.

– Он никогда не станет своим в приличном обществе, независимо от того, получит образование или нет. Хуже того, как только он попадет в школу, другие мальчики каждый день станут напоминать о его происхождении.

Джордж кивнул. Он прекрасно знал жизнь в закрытых английских школах. Но он выдержал, и Джек тоже выдержит.

– Я позабочусь, чтобы у него были хорошие учителя – и по латыни, и по боксу.

Шорох за дверями утренней гостиной насторожил Изабеллу. Она отложила тряпку для пыли и повернулась на звук. В коридоре показался Джек. Его потупленный взгляд ясно говорил о вине.

Что за мальчишка, вечно попадает в переделки.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она. – Ты же знаешь, Иствик будет недоволен, что ты ушел со своего места.

– Мне все равно, что он думает. – Голос Джека звучал сердито и резко.

– Ты должен заботиться о его добром мнении. – Сколько раз за минувшие недели она повторяла это изречение? – Только так ты сможешь удержаться на этой работе, чтобы зарабатывать себе на жизнь, как взрослый.

– Я больше не хочу зарабатывать здесь. – Мальчик вошел наконец в комнату. – Я хочу вернуться и жить вместе с Бигглз.

Изабелла скрестила руки на груди. Ее пальцы нервно постукивали по локтю. Недовольство Джека нынешней жизнью было не ново, но в последние несколько дней он не жаловался. Изабелла решила, что он наконец привык.

– Иствик снова ругал тебя?

Джек закусил губу и помотал головой.

Изабелла бросила быстрый взгляд в коридор. Ни дворецкого и никого из лакеев не было видно. Может, она успеет уговорить его вернуться на пост. Она опустилась на колени и обняла сына за плечи. Джек дернулся от прикосновения, но не вывернулся из-под ее руки, а скорее вздрогнул. При этом он все время прятал правую руку за спину. Как странно.

– Ты что-то мне принес? – осторожно спросила Изабелла.

Мальчик снова помотал головой.

– Тогда что ты там прячешь? – Чутье говорило ей, что хорошего ждать не приходится.

Джек молчал, тогда Изабелла потянула его за руку. Джек сопротивлялся изо всех сил. Когда ей наконец удалось рассмотреть руку мальчика, из груди вырвался стон. На ладошке виднелись грубые красные рубцы, которые на глазах распухали.

– Это Иствик? – шепотом спросила Изабелла, чтобы сдержать дрожь в голосе. Не следует расстраивать сына еще больше. Она огорчилась за них обоих.

Джек кивнул, Изабелла притянула его к себе. Глаза нестерпимо жгло. Руки тряслись. Пусть все идет к дьяволу. Иствик, этот жирный урод! Она этого не потерпит. Пусть Джек занимает в этом доме самое низкое положение, ниже, чем последний из слуг, но Изабелла не позволит, чтобы с ним так обращались.

– Я разберусь, – сказала она, обещая это не только сыну, но и себе самой. – Я поговорю с отцом. Посмотрим.

Она убрала руки с его плеч и поднялась. Руки висели, как плети, но у нее еще оставалось достаточно гордости, чтобы говорить с отцом с высоко поднятой головой.

Джек подергал ее за фартук.

– Мама? Я ушел со своего поста.

– Да-да. – Она взъерошила его волосы. – И еще не вернулся.

– Но, мама, приехал Джордж.

– Джордж? – Что это значит? Сердце дрогнуло и пропустило удар. – Ты имеешь в виду мистера Аппертона?

– Да, Джорджа. – О Боже, голос Джека звучит с такой надеждой, как будто Джордж может снова его спасти. – Поэтому я и ушел с поста. Иствик впустил его, и я должен был убедиться.

Сердце заколотилось где-то в горле. Изабелла прижала ладонь к груди, как будто этот жест мог ее успокоить. На этот раз ей нечего рассчитывать на спасение. Что нужно Джорджу у них в доме? Впрочем, какое ей дело? Ей нельзя распускаться. Она никогда не справится с душевными ранами, если одна мысль о его присутствии лишает ее равновесия. Надо заняться своими делами. Джордж тут ни при чем. Она пойдет к отцу и скажет, что не собирается мириться с таким отношением к Джеку.

Отослав Джека на его рабочее место, она пошла к отцу. Мысли против воли возвращались к минувшему. Изабелла ничего не могла поделать с нахлынувшими воспоминаниями. Вот Джордж выходит из воды с Джеком на руках. Вот она сама бредет по саду в Шорфорде и слышит, как он играет на рояле. Вот они вместе прячутся от дождя в садовом домике. Вот Джордж сажает ее на стол в деревенской кухне, чтобы доказать, что мужчина способен подарить женщине рай. Вспомнилось Изабелле и то, каким холодом он обдал свою бывшую любовницу. Да-да, только про эту даму и следует помнить. Все остальное было просто помрачением рассудка, очень приятным, но все равно безумием.

Звук разговора на повышенных тонах, долетевший из малой гостиной, заставил Изабеллу очнуться. Боже, о чем они могут спорить? Что-то насчет памфлетов, приличных людей, мнения света, но все смешалось в ее голове. И тут Изабелла услышала имя своего сына.

Ну конечно, Джордж ведь знает, что Джек здесь. Они виделись.

Изабеллу охватил стыд. Джордж понял, насколько низко она пала ради крыши над головой и нормальной еды, в основном, конечно, для Джека.

Все, хватит. Она больше не станет смотреть, как ее сын чистит чужую обувь. Она сумеет найти другие возможности, но только не здесь.

Изабелла выпрямилась, расправила плечи и вошла в гостиную.

Джордж стоял всего в футе от ее отца. Оба мужчины с ненавистью смотрели друг на друга. Джордж сжимал кулаки, его грудь вздымалась от гнева. Красивый как никогда, он словно бы заполнял собой все пространство гостиной.

Помрачение разума. Изабелла прогнала эту мысль.

– Что тебе нужно? – громовым голосом произнес отец.

Джордж обернулся к двери, встретился с ней взглядом и больше не отводил глаз. В их серых глубинах плескалась тоска. Изабелле хотелось закрыть глаза и не видеть этого выражения, но посторонняя воля – его воля – не давала ей этого сделать. «Смотри! Вот что я чувствую. Ты должна знать, и ты узнаешь».

Изабелла никогда в жизни не видела, чтобы на лице человека так ясно отражались его чувства, если только он не был влюблен. Казалось, его взгляд пронзает ее насквозь. Она с трудом держалась на ногах.

Но вот он опустил глаза. Лицо Изабеллы вспыхнуло. О Боже, Джордж смотрел на ее унылое платье служанки, столь неуместное в этой нарядной гостиной. Он и раньше не видел ее в изысканных нарядах, но тогда Изабеллу это не трогало.

Джордж обернулся к ее отцу:

– То, что нужно мне больше всего, вы дать не можете.

Проследив за взглядом Джорджа, отец развернулся на каблуках.

– Не сейчас, Изабелла.