– Лика, прости, что разбудила. Да, случилось. Случилось! Плачу. Тебе не показалось. Больше никого не убили. Хуже. Бывает. Дима Платов – убийца! Его арестовали. Хорошо. Буду по порядку. Вечером я поехала к Диме. Не знаю, какого рожна мне там было надо. Ты все всегда знаешь? А с Франсуа перед тем, как переспать, ты думала?

«Веселенькая картина, – ошарашенно подумала Лера и присела на корточки. – Так, дядя Дима убийца. У тети Лики появился какой-то Франсуа. Но ее программист точно русский!»

– Вот и я не думала. Он предложил – я поехала. Нет! Какое счастье, ничего у меня с ним в этот раз не было.

«А в предыдущий? Ну, мама дает. Лера, веди себя прилично, веди себя прилично», – мысленно закривлялась девочка.

– Я задремала. Говорю, не было! Можно просто лежать в постели. Тебе этого не понять, точно! В общем, заснула. Проснулась от того, что он включил компьютер, потом с кем-то поговорил по телефону. Скинул халат, натянул джинсы. Я решила, у него есть постоянная женщина. К которой он и помчался. В общем, когда Дима уехал, я залезла в его компьютер. Он его не выключил, так торопился. Вначале ничего не поняла. Никаких баб, только деловая переписка. Но когда я открыла папку с удаленными письмами. Там, там было…

Мама опять зарыдала. И, всхлипывая, продолжила:

– Там было письмо от Наташи Захаровой. Она написала, что все знает и что ей нужно за молчание двести штук гринов. Я ждала его, чтобы выяснить, что все это значит. Но поговорить нам так и не удалось. Я слышала, он на первом этаже, в туалете, его, кажется, тошнило. А потом в дом ворвались какие-то люди. И Диму затолкали в машину. Успела спросить этих людей, за что. Они… Они сказали, он убил Наташу Захарову! Лика! Отец Леры – убийца!

«Отец – убийца. Отец. Папа. Папа», – застучало в висках. Зажав уши ладошками, Лера неслышно пошла в свою комнату. И бросилась на кровать.

Дядя Дима – папа. Он убил тетю Наташу. Папа. Убил. В голове не укладывается…

– Значит, так, гражданин Платов Дмитрий Евгеньевич. Давайте мы с вами договоримся следующим образом. Время уже позднее, я больше суток на ногах, – Тимофей Аркадьевич потер ноющее сердце. – Что? Курить? Вообще-то в моем кабинете не курят, но в порядке исключения – пожалуйста. Договоримся так. Картина произошедшего мне в общих чертах понятна. Я задам вам уточняющие вопросы, и на этом наша первая беседа закончится.

Платов неловко вытащил скованными наручниками руками пачку сигарет.

– Я не убивал Наталью! – сказал он и извлек из кармана зажигалку.

– Давайте я вам помогу.

Ковалев крутанул колесико, дождался, пока кончик сигареты покраснеет, и недовольно подумал: «Несознанка. На что человек рассчитывает? Взяли ведь практически с поличным. Завтра очную ставку со свидетелем проведу – может, тогда посговорчивее станет».

Потерев переносицу, Тимофей Аркадьевич водрузил на нос очки и поинтересовался:

– Зачем вы поехали к Наталье Захаровой?

– Она прислала мне по электронной почте письмо. Там было что-то вроде того, дескать, она обо всем знает и требует за молчание 200 тысяч долларов. Потом Наташа позвонила. Я сказал, что нам надо встретиться, и поехал к ней.

– Понятно, – следователь завертел в руках ручку. – Значит, Захарова не была вашей сообщницей, а решила вас шантажировать.

– Какой сообщницей! – Платов судорожно сглотнул слюну. – Я не имею к произошедшему никакого отношения. Поверьте мне! Я говорю правду.

– Она не была сообщницей, но обо всем догадалась и собралась шантажировать. Конечно, это ее характеризует не лучшим образом. Но вы решили проблему радикально. А куда вы дели ремень, которым задушили Захарову?

Платов вздохнул:

– Я ее не душил.

«Надо было отложить допрос на завтра, – недовольно подумал Тимофей Аркадьевич. – Ишь, как выкобенивается. Но ничего. Я устал, он устал. Но мне-то не привыкать. В конце концов я его так измотаю, что он во всем признается».

– Дмитрий Евгеньевич, разговор у нас с вами долгий, судя по всему, будет, – сказал следователь, вставая со стула. – Чаю хотите? Ну, знаете ли, водки! Давайте попьем чаю, и вы мне все расскажете. И про Наташу, и про девочек. А что мне понять особенно сложно – так это то, что вы вообще решились вот так конкурента устранить. Чем вам гражданка Суханова насолила? Бандиты так между собой разбираются. Но вы-то вроде как интеллигенция. Что за времена настали…

Ира Суханова посмотрела на дочь, понуро склонившуюся над тарелкой, и в горле застрял комок. Она плохая мать. Плохая. Но если девять дней по Наташе Захаровой – это единственная возможность побыть вместе. Что ей еще оставалось делать?.. К тому же девочка сама вдруг захотела пойти. Хоть чего-то захотела… Лерочка в последние дни ходит как в воду опущенная. Не ест, забросила свой любимый плеер. И учиненный допрос ни к чему не привел. Влюбилась? Говорит, что нет. Проблемы в школе? Опять ничего из ряда вон выходящего. «Наркотики», – вдруг ударило в голову. Но она осмотрела не только Леркины вены. Заставила раздеться догола! На бедрах тоже не обнаружила следов инъекций. И зрачки были в норме…

«Наверное, переживает весь этот кошмар, – решила Ира, глядя в пустые, невидящие глаза дочери. – Тут и у взрослого сердце от боли заходится. А она еще ребенок. Слава богу, не рассказала ей, кто ее отец. Иначе Лера вообще с ума бы сошла. Но это он. Теперь уже точно понятно, что Дима убийца. Первые дни ждала, что во всем разберутся, отпустят. Но если не отпускают, значит, есть за что держать в тюрьме».

Ирина подумала о Платове и рассердилась. Никаких мыслей на эту тему быть не должно. Не думать. Не вспоминать. Все забыть. Не важно, почему он такой мерзавец. Ее с таким трудом создававшееся агентство фактически уничтожено. Клиентов нет. Девочки днями маются дурью в офисе, не зная, чем себя занять. Пришлось даже давать им дополнительные уроки дефиле. Чтобы не сплетничали, не болтали без конца с поклонниками. И чтобы самой сосредоточиться лишь на шагах и поворотах…

За столом смолкла приглушенная речь, и Ира поняла: сейчас прозвучит очередное поминальное слово.

Она извлекла урок из похорон Кати Родимовой. На похороны и поминки Арины, и на проводы Наташи в последний путь, и вот теперь, на девять дней, все сотрудники агентства явились в добровольно-приказном порядке. Пока не рявкнешь – порядка не будет.

Ник нерешительно переминался с ноги на ногу, явно не зная, с чего начать.

– Наташа была очень хорошим человеком, – его голос дрогнул. – Отличным специалистом. Нам всем очень ее не хватает.

– Бедные, – прошептала Лера, опустошая бокал с минеральной водой. – Мамочка, как мне жалко их, стареньких.

Отец Натальи еще как-то держался. А мать просто изнемогала от слез.