— Стоит, Михаил Сергеевич.

— Тогда прошу… организовать работу по этой теме. Подключите профильные министерства… нет, не надо министерства, опять все запорют. Создайте сначала проектный институт. Специально под них, подготовьте решение Политбюро. Чтобы ни одного маститого академика вокруг этих ребят на вертелось, как их там…

Соломенцев — хорошо знал советскую науку, и никаких иллюзий относительно нее не испытывал. Начетники, лодыри, морально неустойчивые. КГБ докладывает — в институтах одни инакомыслящие. Значит, им государство деньги платят, а они вместо изобретений, чтобы улучшить жизнь людей — инакомыслием занимаются!

— Поляки, Михаил Сергеевич — подсказал Громыко — ничего?

— А что, товарищ Громыко, пролетарский интернационализм уже отменили? — нехорошим тоном поинтересовался Генеральный секретарь.

Громыко счел нужным не продолжать.

— Вот и хорошо, что поляки. А то мир думает, что там одни забастовщики, Солидарность, попы. Пусть все видят, что простые польские парнишки — тоже могут многое сделать! А Советский союз — им в этом помогает!

Соломенцев помолчал и добавил.

— Юра, чтобы их не сожрали, проведи это как исследования системы спецсвязи для партийных органов. А то и в самом деле — никуда уже не дозвониться…

Решение было принято…

Система работы в Центральном разведывательном управлении США — довольно своеобразная, такой нет ни в одном федеральном ведомстве. Требования секретности — после предательства Эймса они и вовсе были доведены до абсурда — приводили к тому, что ты мог сидеть десять лет рядом со своим коллегой, и при этом он не знал, чем занимаешься ты, а ты — чем занимается он. Несмотря на то, что оперативная служба была разделена на департаменты и отделы либо по странам (СССР, Восточная Европа, Азия) либо по проблематике (наркопроникновение, колумбийские наркобароны) — чаще всего работали по временным оперативным группам, которые складывались в зависимости от существующей проблемы, и по ее разрешении — расформировывались. Более того: поскольку никто, и даже финансовая служба не имели право знать, чем ты занимаешься — они не имели права знать и то, что ты ничем не занимаешься. По мнению Гаса Авратакиса — система довольно идиотская, но другой нет. Сейчас он занимался текущими проверками, связанными с провалом агентурной сети в Москве — как вдруг у себя на столе он обнаружил вызов от заместителя директора ЦРУ по анализу Роберта Гейтса. Срочный и безотлагательный вызов…

Ему в чем-то повезло, что он его нашел так быстро. Советский отдел ЦРУ сидел не в Лэнгли — и он большую часть времени проводил там.

И это могло значить, что рыбка клюнула.

Гейтс сидел на последнем этаже, в кабинете рядом с директорским — здание было построено так своеобразно, что кабинет заместителя директора был удобнее, чем директорский. На столе — он держал кусок обшивки со сбитого самолета Миг-21 — хотя никогда там не был. Но Авратакису было плевать на то, что кто-то пытается выглядеть чем-то большим, чем он является. Ему нужна была нормальная работа — и как можно скорее.

Ему повезло — он столкнулся с Гейтсом в коридоре, когда тот спешил куда-то. Он шел к лифту, который вел на другие этажи управления — прямого лифта не было, существовал отдельный снизу и сразу на самый последний этаж и существовал лифт, который шел сверху на все этажи, кроме первого. Тоже какой-то идиот придумал…

— Мистер Гейтс…

Заместитель директора ЦРУ резко остановился.

— Да.

— Гас Авратакис.

— Простите?

Заместитель директора ЦРУ смерил взглядом стоящего перед ним невысокого, коренастого мужчину, чем-то похожего на бандита. Не сказать, что ему понравилось то, что он увидел. Как говорят русские — про волка речь, а вот и он на дороге…

Заместитель директора взглянул на бумаги, которые он нес, потом — снова на стоявшего перед ним агента.

— Вызов, сэр.

— Ах, да. Верно. Давайте, зайдем ко мне в кабинет.

В кабинете заместителя директора ЦРУ было жарко, даже душно. Кондиционер не был включен, возможно, сломался. ЦРУ, получавшее немалые деньги из бюджета — на удивление равнодушно относилось к мелким удобствам, облегчающим жизнь сотрудников: сломанные кондиционеры, стулья, с которых можно упасть и как минимум отбить себе задницу, самые дешевые письменные принадлежности и стены в коридорах, покрытые дешевой масляной краской, которую Министерство обороны собиралось утилизировать. Сотрудники ЦРУ даже гордились этой своей бытовой неустроенностью и считали, что так должно и быть. Возможно — так и в самом деле должно было быть, потому что один из законов Паркинсона гласит: чем меньше пользы приносит организация, тем более роскошный ей нужен офис.

— Вызов, сэр…

— Да… чем вы сейчас занимаетесь?

— Советским союзом, сэр.

— Очень кстати. Такой тогда вопрос — как вы считаете, что мы должны делать с Советским союзом? — задал вопрос заместитель директора, внимательно наблюдая за реакцией подчиненного.

— Пинать его под задницу всякий раз, как только представится такая возможность — мгновенно ответил Авратакис.

Заместитель директора улыбнулся — одним губами.

— Вероятно, вы правы. Вы владеете русским языком?

— В пределах «спасибаа» и «карушо» — сказал Авратакис.

— Не лишним было бы выучить. А я даже диссертацию защитил по русской культуре. У русских есть одна очень хорошая сказка. Вообще-то их много, но это мне нравится более всего. У русских есть история… хотя нет, я лучше расскажу вам валлийский вариант этой сказки. Эта сказка называется «происки Олвен». Один молодой рыцарь решил посвататься к красивой женщине, у которой был строгий отец. Этому отцу — конечно же, не хотелось отдавать свою дочь замуж, поэтому он придумал для молодого рыцаря несколько испытаний, которое должны были погубить его или были просто невыполнимыми. Одним из них было — достать гребень для того, чтобы расчесать бороду перед свадьбой. Вот только гребень этот был — меж ушей огромного и свирепого дикого вепря, самого свирепого зверя в Англии, пытаясь поймать которого — можно было запросто расстаться с жизнью. А для того, чтобы поймать этого вепря — молодой охотник должен был выполнить еще несколько заданий, в частности — заручиться поддержкой Короля Артура, который и сам должен был рискнуть жизнью, чтобы помочь молодому рыцарю обрести свое семейное счастье. Итак, для того, чтобы повести под венец красавицу — рыцарь должен был выполнить несколько последовательных действий, каждое из которых прибавляло ему союзника и давало ему некие инструменты для выполнения новой, еще более сложной задачи. Меч, друга-охотника, двух сильнейших охотничьих собак на островах. Все эти действия следовало выполнять одно за другим, последовательно и ни одно из них нельзя было пропустить. Но если ты их выполнял — то успех каждого действия заставлял кого-то другого выполнить следующие действия, нужные тебе. Что-нибудь понимаете?