книгу вымирающих растений. Поэтому то, что чаххи его выращивают…

— От меня никто не узнает! – Выдохнула уверенно.

— Они оказали вам поразительное доверие. Ваше текущее состояние позволило вам достойно держаться при столкновении с опасным врагом и выжить. Чаххи понимали, что делают. Они спасали ваши дурные головы, хотя могли бы просто усыпить, — мужчина едва уловимо поморщился, хотя сильных эмоций почти не выказал.

—  И да, поздравляю, подругу и других адептов вы героически спасли. Меня спасать было не надо, — обожгли взглядом, — и да, моя милая наивная снежинка, видишь ли, я прекрасно знаю, что меня хотели заманить в ловушку. И даже притащили откуда-то древний артефакт моих времен, ограничитель силы. Проблема только одна… я хранитель, — хитрый багровый глаз плеснул ноткой безумия.

Хранитель! Он ведь уже об этом упоминал… Но я слишком мало времени провела в этом мире, чтобы разобраться во всех тонкостях. На хранителей – тех самых, практически легендарных, тех, кто выполняет волю мира и гармонизирует магию, управляет её потоками перераспределяет их… разумеется, на них не действуют такие примитивные ловушки, как на простых, даже очень сильных нелюдей.

 — Я зря в это… влезла? – Нет, голос не дрогнул.

И что зря – я тоже не считала. Но, может быть, образ девы в беде моему герою понравится больше? Судя по гневно щурящимся глазам – нет. Не нравится.

— Не играй, снежинка. Я не люблю чужие игры, — ухмыльнулись мне крупным клыком.

Понятно. Мы любим только свои собственные эльфийские паутинистые интриги. Все вполне закономерно.

— Не нравится, когда играет кто-то кроме вас, Ваше Высочество, Великий Вечный Принц? Или называть вас по-другому? Император Роанталь? – Да, я изучила местную историю.

И теперь знаю, что, покорив множество народов, на короткое время Вечный принц Крови основал собственную империю, которая развалилась после его смерти. Империю Роанталь.

— Учишься, снежинка. Ладно… — Выдохнул ледяным крошевом Вечный.

А потом прибавил шагу. Деревья смазались, исчезли, и спустя несколько ударов сердца мы уже были в знакомой комнате на чердаке. Здесь было жарко натоплено, исчезли все следы нашего пиршества и сборов. Идеально убранная комната.

Снова окатило стыдом. Приготовлю пирог. Вспомню, как это делается, и угощу чаххи, которые мне помогали. Нет, тут одним пирогом не отделаешься, как минимум, несколько надо… И пирожков напечь, и, может, пирожных купить – сама точно не сделаю…

Я увлеклась своими планами – лишь бы не дрогнуть под чужим взглядом. Нельзя давать слабину рядом с ним. Нельзя быть тихоней.

Опустили на пол меня резко и внезапно. Вздрогнула всем телом, дернулась – и замерла. Взгляд мужчины был почти незнакомым. Спокойным внешне, но каким-то голодным. Жадным.

 — Отдыхайте, Дайана. Можете завтра навестить вашу подругу в лазарете. С ней и другими адептами не успело произойти ничего непоправимого. И ещё раз прошу вас – багровые глаза обежали мою фигуру. — Пожалуйста. Никуда. Не выходите. До. Зимнего. Бала…

Каждое слово – как гвоздь. В крышечку родной комнатки. И все же он прав, это разумно.

Я не успела сделать ничего – только согласно кивнула, решив не спорить с очевидным.

И на миг, всего краткий миг меня сжали в стальных объятьях. Он не целовал. Не пытался как-то иначе коснуться. Только крепко прижимал к себе, словно застыв со мной в этом мимолетном прикосновении тел. Как кусочек воздуха урвать. Как шепот ветра поймать. Как уловить отблеск скрывшейся луны на воде.

— Будь осторожна, Дайана. Будь осторожна ради меня, — шепнул жадный вихрь – и исчез.

Я постояла, покачнулась – и осела на пол, изумленно и невидяще смотря перед собой.

Великие стражи холода, и что же это творится, скажите на милость?

 — Любо-увь эльфа-у кровиу сильне-уе смерти-у, крепче цепей, ярче светиу-ла. Говор-ряут, будешь в здравом рассудке – беги-у от деймара!

Микеланджело важной рыжей тучкой оказался удивительно кстати!

— Залюбит до смерти? – Уточнила, мрачно хмыкнув. Руки что-то дрожат. Нервы с этими эльфами…

— Этот моу-жет, — поджал крылышки хвостатый манипулятор.

— Бал вечера мудренее, — покачала головой, — скоро и посмотрим. Чего стоят эльфы и их обещания…

А внутри все коротко подрагивало от этого «будь осторожна».

Буду. Мне ещё с крошкой Май нужно полопотать о её, о малышковом, приемных родителей обрадовать да родных вернуть. И обязательно. Обязательно познать этот новый мир. И найти в нем свое место. И свое счастье.

А прячется ли счастье на дне кроваво-алых глаз – или где-то ещё – узнаем. Снежные эльфийки существа приставучие, не пропадем. Слишком интересно жить в этом новом мире! А, когда страх уходит, приходит что-то хорошее. Это я знаю точно.

Глава семнадцать. О практике, которая идет юным магам на пользу.

Где-то в королевстве эльфов крови…

В огромном зале с прозрачными мерцающими витражами царила тишина. Не умиротворенная, а, скорее, напряженная. Опасная. Такая тишина обычно случается перед тем, как внешне сдержанные и спокойные деймары начнут творить какие-нибудь глупости — например, решат придумать пару «очень перспективных» заклинаний, а потом случайно невовремя их испытать и воспламенить половину ледяной пустыни. Что не могло понравиться ее снежным обитателям. А они что? Они случайно! 

На некотором возвышении в центре зала находился трон. Вернее, три трона.  Для Владыки эльфов крови Тейрааса, его жены, которая сейчас отсутствовала по вполне уважительной причине – заклинательница  была беременна и отхаживала последние сроки, и Владыки Гаардана – отца Тейрааса, который вполне добровольно уступил трон сыну, посвятив себя изучению магии.

Мужчина с хищным разлетом бровей и заостренным носом прикрыл глаза, побарабанив когтями по подлокотнику трона.

— Как полагаете, он придет? – Спросил Тейраас у замершего возле трона мужчины.

Это был неожиданный гость в землях деймаров. Неожиданный, быть может, не самый желанный, но… Сейчас Владыке Каэллиру были рады. Ведь только он мог поведать кое-что об очередной авантюре прыткого старшего родича.

Гордый снежный едва заметно качнул головой. Зазвенели вокруг него льдинки, колыхнулся край серебристо-синего одеяния.

— Непременно. Насколько я узнал бессмертного Ллиошэса Норитэли – Вечный принц склонен к хвастовству и некоторому… пижонству, — поджал губы снежный.

— Ах, бросьте злиться, — показал острые верхние клыки нынешний Владыка деймаров, отчего его подданные шустро попятились, — я понимаю, что он увел у вас из-под носа вашу драгоценную обретенную дочь, но не стоит обманываться внешним миролюбием лорда Ллиошэса… В один миг он тебе улыбнется, а в другой…

— Продолжай, дорогой