Понял, простил, отпустил. Потом собрал тех, кто остаётся. Лакей и повар – понятно, кому они нужны в дружине? Пришли Рен, оба телохранителя, Багги и всё, больше никого у меня не осталось. Спрашиваю:

– Почему с другими не уходите?

– Мы телохранители, – пояснил Лор. – Кто нас наймёт, если хозяев как перчатки менять станем? Да и обратно в пехтуру идти – это надо гордости не иметь.

Рен заявил:

– Я не верю в «случаи».

Все оставшиеся воины согласно кивнули.

– Думаешь, обманут?

– Не то что обманут… Обязательно что-то криво пойдёт, и оно само как-нибудь не так вывернется. Я двенадцать лет в деле, насмотрелся, всякое бывало. Серж шпоры выслужить хочет, полезет туда, куда другие не пойдут, и ребят с собой потянет. Может, и получится у него рыцарем стать, но кровушкой сполна отряд умоется. Опять же, настоящего куража ни у него, ни у ребят нет, а без того идти в бой – это как пить прокисшее пиво: можно, но уж больно противно.

– Зазря положит много ребят, – авторитетно заявил второй из телохранителей. – Серж всех на кон поставил. Я точно вам скажу: на мясо народ собирают. Аванс выдали на снаряжение, а деньги обещали дать каждому в руки, но после боя. Это что значит? Это значит, что ждут больших потерь. А долю покойников зажилят. Сразу видать – на большую экономию рассчитывают.

– Чего ж тогда другие пошли?

– Сержу верят. Опять же, им доспехи в собственность посулили.

Багги объяснять не стала, почему осталась, только спросила:

– Господин, что делать будем? Груза у нас много. Лошадей и повозок в избытке, а людей маловато.

– Эх! Не хотел я бодягу разводить, да придётся. Есть у меня место, куда можно трофеи прибрать, только надо с бургомистром поговорить.

– Я приведу его. Зачем нужен, говорить?

– Рен, вежливо скажи, дескать, господин на несколько дней, может на недельку, пустырь ищет. Готов чуток заплатить, но чуток. Если дорожиться станет, мы дальше поедем. Багги, отбери лошадей получше для кареты и для одного фургона. Кто хочет, может для себя верховую взять. Остальные фургоны и лишних лошадей продадим. Лор, иди к хозяину, пусть найдёт грузчиков, лучше артель. Им надо будет вещи из фургонов перетащить. Куда – позже скажу. Остальные, присматривайте за порядком, чтобы уходящие чего лишнего не прихватили. Торговки тоже уезжают?

– Конечно! Они же первыми хотят добычу перекупить, потому в тылу, но недалеко от отряда держатся.

– Это хорошо, что и торговки уходят, нам свободней будет.

Без недовольства не обошлось – у Герды лошадь своя, Сержу коня я подарил, а остальные ушли безлошадными. Деньги же только за доспехи и оружие заплачены, видать, на лошадей и сбрую монет не хватило. Серж, правда, своих утешил – сообщил, что в первом бою всё равно всем спешиться придётся, а после победы и о лошадях можно будет подумать.

Вскоре появился Рен с бургомистром. Пустырь в аренду за корону в неделю нашёлся сразу. Рядом с тем местом, где мы сейчас квартируем. Пока не сезон, выделили площадку для остановки торговых караванов. Там я воспользовался турой, выданной Учителем. Раньше её не доставал, не было надобности, а вот сейчас потребовалась.

Тура вросла в землю, а затем развернулась башней в три высоких этажа, с крепкой железной дверью, толстыми каменными стенами и узкими бойницами. Внутри нашёлся небольшой подвал. Обстановка не слишком роскошная – всего одна комната на этаж, зато со столами, скамьями и лежанками. На первом, кроме того, очаг, дрова и большая бочка, полная воды. На третьем оказался выход на плоскую крышу. Для временного пристанища лучшего и желать нельзя. Даже если придётся обороняться.

Бургомистр округлившимися глазами смотрел, как грузчики перетаскивают в башню припасы из фургонов.

– Так что, можно груз хранить в башне?

– Да, конечно.

– Это же какая экономия на складах получается?!

– Без волшебника не получится такое строение свернуть-развернуть. Командовать установкой только чародей может. К тому же артефакт нужно регулярно магией подпитывать, иначе он работать перестаёт, схлопывается.

– Ну всё-таки! – человек задумчиво произнёс: – Лошади теперь вам ни к чему, фургоны тоже лишние. Хотите продать? Точнее, поменять на зерно. Прошлый год прекрасный урожай уродился. Пшеница – чистое золото.

– Я не торговец. Зачем мне пшеница? Впрочем, поговорите с Реном и Багги. Они знают, есть ли в отряде лишнее, а если есть, то пусть скажут цену.

В суматохе переезда подошёл мой лакей и, почтительно кашлянув, спросил:

– Господин, возможно будет вас спросить?

– Да? О чём?

– Когда мы нанимались к вам, то рассчитывали на службу в поместье вашей жены. Сейчас так выходит, что мы неизвестно сколько времени проведём в разъездах. Отряд сильно меньше стал, извольте видеть сами, опасность возросла…

– И что конкретно ты мне хочешь сказать? Не тяни.

– По столь веским причинам, мы посоветовались и решили покорнейше вас просить об увеличении жалованья. Риск, неудобства походной жизни и…

– И сколько теперь я вам должен платить?

– Мы считаем, что вполовину больше. По крайности, если у вас недостаток в средствах, хоть на треть. Людей у вас мало, а мы верно…

– Ну что ж, я понял и принял ваши резоны. По здравом размышлении, действительно, служба в поместье отличается от службы в походе. Там уют и комфорт, а в дороге необходимо преодолевать дополнительные трудности. А между прочим, они закаляют характер. Похоже, я с вами излишне разнежился и размяк. Так вот! С этой минуты вы оба у меня не служите, идите куда хотите и ищите себе тёплое место. Серебром я вас уже наделил, значит, мы в расчёте.

– Э… господин…

– Вон! В ваших интересах, чтобы через четверть часа я вас здесь не видел.

И эти туда же. Собственно, прислуга мне и не нужна. Обойдусь.

Почему я поставил башню? Решил хорошенько подумать и спокойно поработать. Сделаю третий этаж заклинательной комнатой, пожалуй, и спать там буду. На нижних двух пусть располагаются оставшиеся со мной люди. Лошадей, карету и фургоны придётся оставить снаружи, соответственно в конюшне и каретном сарае, а потому придётся продолжать платить за постой и держать там караульного. Однако соблазнов для лихих людей будет меньше, коли они узнают, что груз хранится в башне. Единственно, серебро из потайного сундучка в карете сразу заберу. На всякий случай и для спокойствия.

План оказался хорош. Один день. Я только успел разметить и отрисовать первую линию пентаграммы, как приехали важные гости.

Мне доложили о подъезде кареты. Спустился и увидел, как открылась дверца, и первой выскочила бойкая девушка, судя по одежде, горничная из богатого дома. Вслед за служанкой из экипажа выбралась женщина в возрасте, со следами былой красоты. С фиалковыми глазами, светлыми косами, уложенными в затейливую причёску, нежной белой кожей и румяными щеками она больше походила на красивую фарфоровую куклу, любимицу какой-нибудь принцессы. И это в возрасте очень прилично за сорок лет. В тёплом плаще с подбоем из дорогого меха поверх бархатного платья. Баронская корона на фибуле и перстень на пальце показывали её высокий статус, а меха намекали на приличный достаток.