Шериф Бендикс Юханн Бьёрканг одет в ветровку-дождевик со светоотражающими полосками и ботинки. Дождевик расстегнут, под ним – голубая рубашка и галстук. Его глаза и рот закрыты, он как будто лежит и спит в этом водяном коконе.

На его черепе вокруг одной точки собралась стая морских звёзд, таких же я видел на трупе Расмуса Моритцена во время вскрытия. Я аккуратно стряхиваю их фонарём. Колючие существа жмутся друг к другу своими щупальцами и присосками, пока отлепляются от черепа.

Серую впадину на верхушке черепа обрамляют волосы и потрескавшаяся кожа: кто-то ударил его по голове тяжёлым инструментом. Очевидно, что Бьёрканг был мёртв, когда попал в воду. Его руки связаны такой же белой лентой, как у Расмуса.

Один из них не мог убить другого, не мог сымитировать пропажу. Они никогда не носились вокруг меня, не манипулировали доказательствами, чтобы обвинить меня или кого-то ещё. Я аккуратно переворачиваю тело шерифа, так что он ложится ровно, лицом вниз.

Вдруг я замечаю движение внизу, у входа в контейнер. Сначала кажется, что это крупная рыба, которая заплывает в отверстие, но потом силуэт замирает, оборачивается и направляет яркий луч фонаря туда, где вишу я.

Силуэт тащит за собой не то шнур, не то какую-то верёвку. Я вижу, как через люк он затаскивает в комнату фигуру человеческого роста, а потом отпускает верёвку. На секунду он застывает на месте, не двигаясь, а потом берёт фонарь и направляет свет на меня.

– Господи, – стону я, дожидаясь на поверхности, пока силуэт всплывёт ко мне, – как я был глуп…

– Now, this is what we call a real clusterfuck[36], – говорит Харви, глотая воздух, после того, как всплыл рядом со мной и вытащил изо рта мундштук. Он направляет на меня гарпун и фонарь. – Of epic proportions, am I right?[37]

Я тоже вынимаю мундштук и делаю медленный вдох. Воздух тяжёлый, душный и оставляет горький нефтяной вкус на языке.

– Друг мой… – говорю я и плюю, пытаясь избавиться от неприятного привкуса.

Наши голоса звучат глухо, когда мы говорим. За спиной Харви со дна поднимаются пузырьки воздуха и лопаются, всплывая к пузырю воздуха, в котором мы находимся. Скоро за ним всплывает и мёртвая женщина без лица. Он привязал верёвку к её талии. Видны её грудь, волосы и затылок, а всё остальное осталось под водой и не различимо в темноте.

– Значит, это ты приехал к маяку, чтобы её забрать, в ту первую ночь, которую я там провёл.

Харви поворачивается и направляет фонарь на труп, поднявшийся к поверхности. Я едва различаю её чёрные волосы до плеч и отслоившиеся полоски кожи, колышущиеся у её черепа.

– Да, – говорит он и поворачивается обратно, – на секунду я даже испугался, что ты за нами прыгнешь.

– Кто она?

– Кажется, её звали Елена. Из Архангельска, Мурманска или ещё какого-то из тех городов.

– Проститутка?

– Да.

– Что она делала на борту траулера?

– Money, money, money[38], – Харви пытается изобразить свою классическую самоуверенную улыбку. На этот раз ему не удаётся. Он слишком сильно встревожен, уголки рта не слушаются его, только слегка дрожат, не поднимаясь. В итоге он говорит: – У меня в городе есть дом с апартаментами, я сдаю шесть комнат девушкам из России, которые приезжают сюда работать на пару месяцев в году.

– Почему никто не мог её найти?

– Well, here’s where it gets a bit tricky[39], – я замечаю, что кончики пальцев на руках и ногах начинают неметь от холода. У Харви тоже – у него побелели губы и области вокруг глаз. – Аркадий, капитан траулера, и я имели договорённость. Он привозил мне из России кое-какие вещи, а также брал с собой девушку, которая хочет поработать в городе.

– Что за вещи?

– Sex, drugs and rock & roll[40], – отвечает Харви, – спирт, амфетамины, стероиды. В общем, вещи, которые помогают расплатиться по счетам. Траулер пошел ко дну очень быстро, экипаж сразу попрыгал в лодки. Они поняли, что забыли девушку, только когда уже покинули траулер.

– Как можно такое забыть?

Харви пожимает плечами.

– Русские. Они пьют, упарываются и выходят в море, не важно, будет шторм или нет. А может, и она была обдолбанная в хлам. Кто знает.

– А потом Расмус нашёл её.

Харви кивает.

– Wrong place at the wrong time, man[41]. Вот и всё. Прямо как ты.

Я не отвечаю, а он продолжает:

– Непогода, которая потопила траулер, всё не уходила и не уходила. Северо-западный ветер напрочь лишал возможности погружаться и маневрировать краном у берега острова. Так что я должен был ждать. А когда погода наконец улучшилась, и я приехал сюда на катамаране, чтобы вытащить из корабля труп, – кого я нахожу вставшим на якорь прямо над кораблём на своей лодке? Да, датчанина. Он уже дважды спустился и вытащил на сушу мои пакеты и труп женщины. Я не знал, что делать, он просто стоял там ко мне спиной, и я ударил. Он упал, перелетел через борт и остался лежать в воде без движения.

– Он умер не от удара, – говорю я, с трудом удерживаясь на плаву, – Расмус утонул.

Харви молча кивает.

– Не стоило связывать их вместе.

Слышно, как вода плещется у стен, каждый раз, когда океанические течения заставляют корабль двигаться.

– My mistake[42], – вздыхает он и выпускает струю холодного воздуха, когда откуда-то снаружи контейнера раздаётся новый хлопок. – Я взял их обоих с собой и затопил у одного из шестов на своей ферме. Видимо, они отвязались друг от друга, когда шесты трясло от шторма и в итоге вырвало. Боже, как трудно было их найти.

– Шериф с сержантом так и не появились на маяке в тот вечер, верно?

Харви качает головой, как будто стараясь очистить подсознание от этих картин.

– Бьёрканг позвонил и рассказал, что ты нашёл её у маяка, я понял, что скоро кто-нибудь найдёт датчанина и что они отвязались друг от друга…

– И ты убил его?

– Я попросил его заехать за мной, прежде чем они отправятся к маяку, и ударил его по затылку талью, как только их лодка причалила к ферме.