– Стойте! – донеслось за спиной. – Чтоб вас… Мы дадим вам немного вяленой рыбы и квашеных водорослей, но больше сюда не возвращайтесь. И не присылайте никого. Наша деревня и без того разорена, не надо пугать нас новыми бедствиями.

Тяжелый мешок Тим забирал, стараясь не смотреть в глаза жителей. Это до какого состояния надо довести людей, чтобы простые водоросли, квашенные без приправ, они считали за лакомство, которое стоит прятать в тайнике под крыльцом?

Империя сегодня показала себя с неожиданной стороны. Империя показала слабость.

Если у тебя голодает народ, какой смысл в несокрушимых легионах, каждый солдат которых одет на деньги, достаточные для того, чтобы сделать эту деревню процветающей? И зачем держать стада боевых драконов, которых надо кормить отборным мясом, причем половины рациона такого монстра хватит для того, чтобы сделать местных жителей счастливыми?

* * *

Ужин выдался более чем скудным – Тиму, несмотря на принадлежность к элите нерегулярщиков, досталась жменя водорослей и корявая рыбешка, ссохшаяся так, что ею впору гвозди забивать. Причем выяснилось, что перед вялением ее не просаливали, так что на зубах остался устойчивый привкус гнили, что не радовало. Ап и Эль куда-то пропали, и это тоже напрягало.

Тим уже доедал последние крохи жалкого ужина, когда гигант появился и, заговорщицки подмигнув, потащил его за собой, на ходу поясняя свое поведение:

– Я тут подумал – нечего нам ночь проводить посреди толпы пукающих солдафонов. Вызвался дальше по берегу до утра дозор держать и попросил тебя взять. Фол не против был, только для начала сказал, что тебя с собой в деревню возьмет, вот я и не успел предупредить. Пока ты там лазил, я без дела не сидел – понырял по берегу, немного ракушек набрал, а на твою снасть наловил рыбы. Рыба тут очень серьезная – жир льется ручьем. А еще тут креветок видел, но поймать их не получилось. С тобой можно было бы рубашкой вместо бредня пройтись, но сам никак не поспевал.

Товарищи перебрались через высокую дюну, в ложбине за ней Тим увидел костерок, а возле него Эль, явно занимающуюся приготовлением ужина. Подойдя поближе и оценив ароматы рыбы, поджариваемой на прутиках, он вздохнул:

– Знал бы – не ел эту гадость, что на ужин дал Фол. До сих пор во рту такой привкус, будто старым мертвецом из гроба полакомился.

– У меня такое бывает с перепою, – проинформировал Ап и, присев возле Эль, нетерпеливо уточнил: – Долго там еще?

– Потерпи – хребет еще сыроват. Ракушки уже испеклись давно и остыть успели. Может, подогреть?

– И так слопается, – отмахнулся здоровяк.

Тим, рассмотрев добычу Апа, присвистнул:

– Ничего себе рыбешки! Ты их поймал на мою снасть?

– А на что же еще?! Уж не думаешь ли ты, что я этих акул на свой блудный уд ловил?! Накопал за тем холмом червей, и на них сразу кидались – из воды навстречу выпрыгивали. Эль, красавица ты наша, давай не томи! Жрать охота, аж в желудке предсмертные судороги! Как бы на такие запахи из лагеря нахлебники не примчались.

– Потерпи, обжора, немножко осталось.

Тим, не сводя взгляда с тройки длинных остроносых рыбин, насаженных на прутья, задумчиво произнес:

– Представляете, в этой деревне жителям запрещают рыбу вообще есть. Они голодают, но не имеют права ее даже попробовать до конца месяца. Откупщики не позволяют. Странно это и непонятно, когда живешь у такого щедрого моря и не можешь пользоваться его дарами.

– Обычное дело, – заявил Ап, шумно подобрав слюну. – Я тоже родом из новой провинции, там город на откупе был. Когда я оттуда сделал ноги, в нем оставались только нищие и шлюхи. За несколько лет разорилось все.

– Не могу я этого понять. Зачем же разорять свою землю?

– А понимать нечего – земля-то ведь не совсем своя. Провинция новая, люди к имперцам не привыкшие, кое-кто и злобу к ним питает. Наводить порядок руками солдат – дело хлопотное и дорогое. Да и нехорошо получится – народишко ведь на императора за это обидится. Проще оставить это дело купцам – вот на них пусть и обижаются. Гильдийцы, конечно, все соки выжмут, но надо отдать им должное – смут на своей земле они не допускают. Суд у них короткий. В итоге остается забитая тупая голытьба, о бунтах не помышляющая, а те, кто мог помыслить, на виселице высохли или подались в другие края, где уже не будет у них своих корней. Одиночка ведь не страшен, можно из коренных провинций безземельных нагнать, под общины размежевать или аристократам наделы выделять.

– Получается, откупщики делают то, что выгодно императору, но при этом все, кто от них страдает, не будут его винить?

– Ага. Так оно и есть. Наши дураки городские все письма слали в советы или даже самому императору. Думали, что он в неведении. Вот же наивные. А я даже на откупщиков наших не в обиде остался – не будь их, так бы и закончил свои дни в какой-нибудь сточной канаве, дальше ворот не побывав. А так, удрав, мир посмотрел и еще немало посмотрю. А может, и разбогатею еще, особенно с такими товарищами, как вы. Ты, Эль, конечно, не совсем товарищ, но надежна, как правая рука. Рад я, что вас повстречал. Привык к вам уже. Я вообще к людям не особо прикипаю, но с вами как-то сошлось сразу. Один у тебя только недостаток, красавица, – рыбу ты очень долго жаришь!

Девушка, чуть не зашипев от злости, стащила с углей самую большую рыбину, протянула Апу:

– Держи, подлиза! Только не говори потом, что сыровата у хребта!

– Слова не скажу! Покуда все не уплету!

Занявшись рыбой, Ап затих – не до того было. Жадно обдувая горячее мясо, он выгрызал из него столь здоровые куски, что Тиму даже половина такого в рот бы не влезла.

Рыба понравилась. Хоть и без соли и специй, да и приготовлена по-простецки, но вкус изумительный. И плевать на всяких откупщиков, запрещающих ее есть: солдаты армии Ании им подчиняться не обязаны. Тим свою сумел прикончить целиком, хотя поначалу не верил, что ему это удастся. Эль свою доесть не смогла, так что ее порцию добил Ап – вместе с костями и головой. Рыбу закусили печеными ракушками, после чего развалились вокруг костерка – нет ничего приятнее, чем поваляться на песочке с набитым брюхом.

Ап, похлопав себя по животу, грустно признал:

– Сюда еще парочка таких же влезла бы. И пить теперь охота – рыба воду любит. А еще лучше, если вместо воды будет пиво. Тим, ты как относишься к пиву? Чего молчишь?

Тим, немигающим взглядом уставившись в темнеющее небо, лениво ответил:

– Я думаю.

– Ну надо же! Он думает! Я даже не подозревал, что ты это умеешь! И о чем же ты думаешь, если это не великая тайна?

– Я думаю о себе. Мне кажется, что я неудачник. Я убил железного дракона, но вместо почета и серебра меня наградили дорогой непонятно куда и непонятно зачем, в чужие земли за морем. Из двух кораблей, на которых я побывал, утонуло два. А еще у меня разбился плотик. Получается, я трижды выходил в море и при этом трижды терпел кораблекрушение. Сегодня я командовал кораблем, но после этого не смог даже нормальный ужин за это получить. На холодном берегу, изувеченном оружием Древних, я обнаружил человека, замурованного в магический лед. Я нашел способ вызволить его оттуда и сумел вернуть к жизни. Этот человек мог оказаться сильным магом и научить меня магии Древних. Он мог оказаться величайшим полководцем и сделать из меня великого воина. Но он оказался болтливым обжорой, способным слопать коня целиком, и вдобавок он ужасный храпун и постоянно пристает с глупыми вопросами на тему «пиво и пожрать».