от нее без ума. «А что он такого сделал?» – спрашиваю я. Она заваривает чай. «Рыдал, как клоун».

Дочь приходит из садика с красно-черными руками. Краска не смывается. «Посмотри на свои руки! Что случилось?» – ужасается муж. Дочь смотрит на свои руки. «Это моя ответственность», – говорит она.

«А раньше на вечеринках тоже было так скучно?» – спрашиваю я. Мы с мужем стоим у банкомата, снимаем деньги на няню. Он кладет купюры в бумажник. «Эта скучная вечеринка обошлась нам в двести баксов», – говорит он.

По мнению буддистов, мудр тот, кто постиг три истины. Первая – отсутствие «я». Вторая – непостоянство всех вещей. Третья – невозможность найти удовлетворение в повседневном человеческом опыте.

«Все, у кого есть глаза, перестанут видеть», – вещает дядя по телевизору. У него авторитетный вид. Темные волосы блестят. Голос похож на голоса людей, раздающих листовки в метро, но говорит он не о Боге и не о правительстве.

«Когда все придут? – спрашивает дочка. – Почему они так долго?» Она вытаскивает из своей комнаты кукольный домик и принимается переставлять стулья. Сложно расставить их ровно. Один всегда стоит немного криво. У нее такой серьезный вид, у моей маленькой. Серьезный и дотошный. Она аккуратно кладет крошечную индейку в центр крошечного столика. Индейка золотисто-коричневая. На ней даже есть идеальный надрез; один отрезанный кусочек лежит рядом. Зачем? Зачем они это сделали? Зачем сделали так, будто все уже началось? «Скорее, – бормочет дочка и возится с домиком. – Скорее, скорее!»

Авторитетный дядя говорит о небесах, о самых сокрушительных небесных карах. На экране таймлапс: целое поле посевов гибнет на глазах; мать с ребенком сносит волна красного света. Виной всему что-то далекое и непостижимое. Впрочем, есть приличная вероятность, что этого далекого и непостижимого не существует. На самом деле, вероятность огромная.

Но я не успокоюсь, пока не буду знать наверняка.

12

Рекомендации женам образца 1896 года: Чрезмерное увлечение чтением романов – одна из самых вредоносных привычек для замужней женщины. Мало того, что романы дают искаженное представление о человеческой природе… они вызывают у женщин равнодушие к домашним обязанностям и презрение к обыденности.

В магазине меня всегда настигает отупение. Я пишу списки покупок, а потом забываю их дома; покупаю ненужное или то, что у нас уже есть. А муж потом спрашивает: ты купила туалетную бумагу? А кетчуп купила? А чеснок? А я говорю – нет, нет, забыла, прости, вот сливочный пудинг, зубочистки и виски-сауэр. Мы с дочкой стоим и мерзнем в мясном отделе. «Мне холодно, – говорит она. – Давай уйдем. Чего мы здесь стоим?» А мне надо купить какое-то мясо. Чтобы приготовить блюдо по какому-то рецепту. «Скоро пойдем, – говорю я. – Подожди. Дай вспомнить. Ты мне думать не даешь».

В последнее время мне снится повторяющийся сон: муж решает порвать со мной на вечеринке и говорит: «Я потом тебе скажу почему. Не надоедай». Но когда я рассказываю ему об этом, он обижается. «Мы же женаты, забыла? Женатые не могут так просто взять и порвать друг с другом».

«Люблю осень, – говорит дочка. – Смотри, какие красивые осенние листья! Сегодня как будто осень. А ты любишь осень? Это твое любимое время года?» Она останавливается и тянет меня за рукав: «Мам, ты слушаешь? Я с тобой говорю, между прочим!»

Встречаю на улице знакомого – не видела его много лет. Мы общались давно, в молодости. Он был редактором литературного журнала; я иногда что-то для него писала. У него был мотоцикл, но он рано женился – помню, оба этих факта произвели на меня сильное впечатление. Он до сих пор красив, очень. Мы разговариваем; у него тоже ребенок.

– Я, кажется, пропустил твой второй роман, – говорит он.

– Не пропустил, – отвечаю я, – его не было.

Он смущается; мы оба считаем, сколько лет прошло с первого – а может, только я.

– А почему? Что-то случилось? – участливо спрашивает он.

– Да, – отвечаю я.

Вечером я вновь решаю стать великим деятелем искусства. «Лучше поздно, чем никогда», – говорит муж.

13

Посреди ночи меня осеняет: а что, если бросить писать книгу для почти-космонавта и заняться сочинением предсказаний для печений с предсказаниями? Моей специальностью могли бы стать чисто американские предсказания. Я уже написала парочку.

В деньгах счастье.

Животным нравится, когда их используют.

Ваши города будут вечно процветать.

Вы никогда не умрете.

Посылаю свои предсказания другу-философу. Тот отвечает сразу. Готов стать твоим инвестором. Но у меня только 27 долларов.

Наутро приходит человек из службы борьбы с клопами. Приводит с собой собаку. «Ищи! – приказывает он ей. – Ищи! Ищи!» Но собака просто сидит и смотрит на меня.

Проходит неделя. Я перезваниваю в службу. Человек с собакой опять приходит; угощаю его чаем и печеньем. «Вот что надо сделать, – говорит он. – Рассыпьте яд на матрасе, на подоконниках и поверх электрических розеток. Потом просто ложитесь спать».

Сосед сверху все знает про клопов. «Хотите дам совет? – говорит он. – Выбросьте все свои вещи».

Я читала статью про женщину, которая жила одна и у нее были клопы. Она рассказывала, как это грустно, что ей никто не помогает с опрыскиванием, уборкой, что ей самой приходится прокаливать вещи и выбрасывать старые. Она потратила все свои деньги, годами не ходила на свидания. Показываю статью мужу. «Это правда. Нам еще повезло», – говорит он.

Через несколько недель из садика приходит записка: у детей вши. Все мамы едут на другой конец города, в ортодоксальный еврейский квартал, где работает женщина, выбирающая вшей вручную. Она берет сто долларов за голову. Ни одну вошку не упустит, клянутся мамы. Отрабатывает свое сполна.

Мой муж не хуже. Он прочесывает нам волосы, потом подносит расческу к свету.

– Знаешь, почему я тебя люблю? – спрашивает дочка. Она плавает в ванной, вся голова в белой пене.

– Почему? – спрашиваю я.

– Потому что я твоя мама, – отвечает она.

Я видела один ролик, который теперь невозможно развидеть: в нем клопы обходят яд, забираются по стене, потом пробегают по потолку, не удерживаются и падают на кровать. А в другом – этот даже хуже – женщина дежурит всю ночь у кровати дочери с роликом для чистки одежды и снимает себя на камеру.

Симона Вейль говорила: Внимание без объекта – высшая форма молитвы.

Почти-космонавт звонит в любое время дня и ночи поговорить о своем проекте.

– Это будет бестселлер, – говорит он. – Как книга того парня. Забыл имя. Саган?

– Карл?

– Нет, – отвечает он. – Не Карл. Какой-то