— Я не намерен участвовать в выборах. Ни теперь, ни потом. Слишком много хлопот без какого-то вознаграждения.

— А я считаю, что вы были бы прекрасным членом парламента и у вас могло бы быть большое будущее в политике, — не унималась миссис Фокс.

— Это не для меня. Поищите себе кандидата где-нибудь в другом месте. — Эдвард бросил на миссис Фокс понимающий взгляд: она была известной покровительницей разных политиков и всегда искала новую восходящую звезду, которую можно было бы поддержать.

— К тому же, если он станет членом парламента, — сказала Анна, — ему все время придется ездить в Лондон и я почти не смогу его видеть.

— Да, это было бы не самое лучшее начало супружеской жизни, — заключил мистер Фокс.

— Возможно, когда наш парламент снова окажется в Дублине, вы могли бы вернуться к рассмотрению этого вопроса, — предположила миссис Фокс.

Синклер на другом конце стола громко рассмеялся.

— В этом случае вам придется дожидаться этого вечность, потому что этому не бывать никогда.

Синклер все больше раздражал Анну, и она, прокашлявшись, ответила ему:

— А мой отец говорит, что это все равно произойдет. Просто вопрос времени. И что в Ирландии все было устроено лучше всего тогда, когда наш парламент был в Дублине.

— А откуда ему знать и кто он такой, ваш отец? — пренебрежительно бросил Синклер.

— Мой отец — лорд Джон Страттон, и он является членом парламента уже двадцать лет, — с гордостью ответила Анна.

На лице Синклера появилось смущенное выражение, но он ухмыльнулся и, взяв бокал, сделал глоток вина.

— Я знаю, кто ваш отец, Анна… Я хотел сказать, что он понимает в политике?

Анна бросила на него негодующий взгляд, понимая, что он говорит обидные вещи.

Но Синклер не обратил на нее внимания и оглядел всех присутствующих.

— Думаю, что выражу мнение почти всех за этим столом, когда скажу, что для нас нет необходимости в автономии и самоуправлении. Мы не какая-то колония, нуждающаяся в местном представителе. Мы часть Соединенного Королевства, и поэтому руководить нами следует из Лондона.

— Послушайте, я не хотела вступать в дебаты по поводу гомруля[1] еще до того, как подали пудинг. Я просто заметила, что Эдвард прекрасно смотрелся бы в политической гонке, — рассмеялась миссис Фокс.

— Да, политика даже в самые лучшие времена навевала на меня скуку, — быстро сказал Эдвард. — Я бы предпочел поговорить об охоте в следующем месяце.

Разговор перешел на охотничьи проблемы, а когда Анна взглянула на Синклера, он ответил ей торжествующим взглядом, после чего вновь переключил свое внимание на Диану.

После обеда все отправились в гостиную, где Диана Хантер села за клавесин.

— Она играет замечательно, — заметила Анна миссис Фокс, которая сидела рядом с ней.

— Не правда ли? У нее есть много разных талантов, у этой миссис Хантер. Видели бы вы ее с лошадьми.

— Да, я уже слышала об этом… Она очень красива. Она давно овдовела?

— Ну, она приехала сюда после смерти мужа, а это произошло четыре года тому назад, если я ничего не путаю. Сама она родом из Йоркшира и с тех самых пор арендует Хантерс-фарм.

— Интересно, почему она решила осесть здесь, если ее с этим местом ничего не связывает?

— Она говорит, что это идеальное место для лошадей. Миссис Хантер происходит из хорошего рода. Думаю, ее отец был зажиточным сквайром в Йоркшире.

Пока Диана продолжала очаровывать всех своей игрой на клавесине, Анна заметила, как Синклер прошел через всю комнату к Эдварду, который стоял у камина. Он положил руку ему на плечо и что-то шепнул на ухо. Эдвард кивнул, после чего они покинули гостей.

Подождав немного, Анна извинилась и тоже вышла. Ей нужно было узнать, скажет ли Синклер Эдварду что-нибудь об их сегодняшней встрече.

Пройдя по широкому коридору, она не нашла никого ни в столовой, ни в малой гостиной и потому направилась в библиотеку. Услышав голоса, она осторожно подошла к слегка приоткрытой двери.

— А как называется то, что ты сегодня делал? — спросил Синклер. — Останавливал отчуждение, о котором я распорядился?

— Я не знал, что это ты распорядился забрать имущество у семейства Дойлов. Я бы никогда этого не позволил, — настаивал Эдвард.

— Они просрочили оплату ренты на четыре месяца. Не было другого выхода, кроме как выбросить их вон.

— Их отец служил у моего отца старшим конюхом. Дойлы жили и работали в этом поместье на протяжении многих поколений. Я не могу вышвырнуть их на улицу.

— Так что ты предлагаешь с ними делать? Пусть живут тут бесплатно?

— Нет конечно. Дадим им еще немного времени. Они заплатят.

— Со временем их долг только растет и, соответственно, снижаются шансы, что они заплатят хоть что-нибудь. А этим мы подаем дурной пример другим фермерам-арендаторам, показывая, что и им тоже можно не вносить ренту вовремя. Так во всем именье очень скоро наступит хаос.

— До этого не дойдет. Им просто нужно время, чтобы вновь встать на ноги, вот и все.

— Эдвард, если мы не будем собирать ренту, у нас не будет дохода. Плата от арендаторов — это единственное, что сейчас поддерживает нас. Позволяет тебе вести привычный образ жизни. Позволило тебе построить этот дворец для своей невесты. Оплачивать долги по твоим закладным, в конце концов! Это не благотворительность, это бизнес, и тебе лучше об этом не забывать!

— Я все понимаю… Послушай, дай им еще один месяц. Это все, о чем я прошу. Один месяц для семьи Дойлов. Если они и тогда не заплатят, они уйдут. — Эдвард громко вздохнул.

— Один месяц — и ни днем больше. — Синклер развернулся и направился к выходу из комнаты.

Услышав приближающиеся шаги Синклера, Анна торопливо прошла по коридору и спряталась за лестницей. Оттуда она видела, как Синклер пересек холл и присоединился к гостям. Чуть позже из библиотеки вышел Эдвард, выглядевший расстроенным и подавленным, и тоже вернулся в общую гостиную.

6

Большинство гостей разъезжалось уже после полуночи. Эдвард с Анной махали на прощанье рукой Фоксам, пока те под дождем бежали к своей карете, а потом отъезжали.

Эдвард повернулся к Диане, которая, уже в плаще, стояла с ними рядом.

— Диана, вы приехали одна или же вас дожидается кто-то из слуг?

— Я приехала одна в своем фаэтоне, — ответила Диана.