их жрать. Ей было всё равно. Она ждала сою порцию за обмен или остатки от пира в виде одежды, побрякушек или ещё чего. Всё знали, что Волокуша не от мира сего и никто не воспринимал её в всерьёз. Она была необходимым винтиком, связывающим все стаи в округе, некоторые даже передавали послания через неё в виде, например, отрубленной головы врага. Все знали, что она нужна городу, а потому она не раз была свидетелем пиршеств, и при этом всегда возвращалась с них живой. Но мало кто знал, что Волокуша не ела человечину. Когда-то Валюша поддалась модным веяниям и течениям, перешла на ЗОЖ и ПП, а потом и вовсе стала вегетарианкой, как ни как, а оболочку нужно беречь, думала она тогда. Те времена давно прошли, Валюша сменила имя на Вальку, потом – Волокушу, а привычка не есть мясо (чьё бы оно ни было) осталась. По крайней мере, это позволяло ей чувствовать себя человеком, хотя на вид таковым и не являлась.

Она оставила тележку на дороге и бесшумно двинулась за стаей. Внутри завода холодная тьма раскинула свои щупальца во все углы и лишь изредка можно было увидеть, как робкие осколки лунного света проникают сквозь битые окна. Стараясь держаться на расстоянии, она увидела в свете луны рассыпанные по пыльному полу кровавые следы, а потом услышала плотоядный клич стаи – они нашли жертву.

Подойдя ближе, к тому месту, где собралась стая, она услышала женский плачь. Кто-то выволок девушку из угла, в который она забилась, на осколок лунного света. Стая расступилась, и в глаза Волокуше врезались её пышные формы и выдающийся круглый живот. Что-то кольнуло её внутри, в самое сердце, и холод заструился по венам Волокуши. Неужели они сделают это, пронеслось у неё в голове. Да, мир жесток, и она не просто знала это, она жила в этом мире, но даже теперь, видя все его ужасы, не могла осознать того, что происходило на её глазах. Беременная женщина сидела в круге лунного света, а её обступали голодные злобные твари. В их глазах не было ни намёка на жалость. Только голод. Волокуша была не так глупа, как казалась, напротив, в этом диком мире, она одна из немногих, не утратила рассудок. Она знала обо всех опасностях, которые могут подстерегать на улицах голодного города, и она всегда была наготове. В складках и карманах её лохмотьев можно было найти всё, что угодно, причём именно то, что нужно было в конкретный момент. Сейчас она бесшумно вытащила обрез, достала и сразу положила в ладонь патроны и тихо, словно тень двинулась на стаю. Они не видели её, будучи полностью поглощенными своей добычей. Выстрел, ещё один, перезарядить, выстрел, выстрел, повторить. От неожиданности стая растерялась, и она успела положить пятерых. Больше патронов в руке не оказалось и она, спрятав обрез, выхватила нож. Кинувшись на одного, она всадила ему в живот шесть-семь глубоких, частых ударов, превращая его внутренности в фарш. Двое оставшихся тащили женщину в более безопасное место, но она была слишком тяжёлая и неповоротливая, и к тому же сочилась кровью, поэтому дело у них шло плохо. Как пиявка Волокуша вцепилась в одного из них, нанося хаотичные удары в шею. Он даже не успел взвыть от боли, кровь заполнила рваное горло и, издавая предсмертные хрипы, он так и умер, пока Волокуша давила на него всем своим весом. Последний решил не испытывать судьбу и, бросив беременную, дернулся к выходу, но Волокуша понимала, что оставлять его в живых никак нельзя и как обезумевшая бросилась на него. От голода и усталости он упал на землю, а Волокуша, словно огромная тень укрыла его своими лохмотьями и частыми ударами небольшого ножа изрешетила ему грудь.

Подойдя к женщине, она осмотрела её и поняла, что та сильно ранена. Женщина вела себя странно, она покрылась испариной, и всё пыталась поудобнее сесть, но у неё это плохо получалось – её бок был сильно распорот и шансов на спасение у неё не было. Внезапно Волокуша поняла, что у женщины начались роды. Она понимала, что скорее не выживут оба, но все же, сняла с себя часть одежды, выстелила пол и уложила на него женщину. В бочке на улице нашлось совсем немного дождевой воды, которая могла бы пригодиться малышу.

Сколько прошло времени сказать трудно. Ночь была черна, а женщина всё не могла разродиться. Волокуша была с ней всё время. Держала за руку, помогала дышать, утирала испарину со лба и, когда небо начало светлеть, здание давно умершего завода наполнил громкий детский плачь. Женщина упала без сил, а Волокуша, умыла и укутала малыша и только собралась протянуть его матери, как поняла, что та не дышит. Свои последние силы она отдала малышу, чтобы тот смог появиться на свет. Волокуша смотрела на него, а в голове всплывали воспоминания и обрывки бесцветных фраз врача – бесплодие, эко, у вас ещё есть время, медицина сейчас на многое способна… Она смотрела в его крошечные глазки и ей казалось, что мир так прекрасен и удивителен, что всё теперь можно пережить, ведь теперь ей было ради кого жить. Они вышла из здания, пропахшего смертью и болью и, кутая кроху в свое тряпье и прижимая его к сердцу как можно ближе, они ступили в новый день и новую жизнь. Двигаясь на восток, за солнцем и к солнцу, они оставляли далеко позади ненавистный город. Впереди их ждал лес, и пусть там опасно, думала Волокуша, это не сложнее, чем жить в городе.

Новый июльский день разливал адскую жару, по улицам вымершего города. Уже сытые и еще голодные его обитатели, словно вампиры, попрятались в своих убежищах ровно до того момента, пока улицы снова не укроет своим чёрным пологом ночь. А пока голодный город спит.

18.05.2021