* * *

Рано вставать Настя Каменская не любила. Правда, это вовсене означайте, что она могла себе позволять поспать подольше. Вся еесознательная жизнь прошла под знаком жесткой необходимости просыпаться побудильнику: детский сад, школа, университет, служба в милиции - все этотребовало раннего подъема и явки к указанному часу без опозданий. Из тридцатидевяти прожитых лет в этом режиме она просуществовала тридцать шесть, но так ине привыкла. Однако нынешняя жара, перекрывшая, по утверждениям синоптиков, всепоказатели за сто восемнадцать лет наблюдений, заставила Настюприспосабливаться. Она теперь вставала еще раньше, чем обычно. чтобы успетьвыйти из дома и добраться до работы, пока на градуснике еще плюс двадцатьшесть-двадцать семь, ибо в тридцать, да в метро, да в час пик, да спересадками... Такое ей уже не потянуть.

Стараясь ступать на цыпочках, чтобы не разбудить Лешу, онавыскользнула из комнаты и нырнула в ванну. "Странная все-таки у менялогика, - подумала Настя, залезая под холодный душ, чтобы смыть с себя соннуюодурь. - Ведь звенел будильник. Громко звенел. И долго. Лешка так и так долженбыл проснуться, он же не глухой. А если не проснулся, значит, спит так крепко,что можно топать у него над ухом коваными сапогами, его это не потревожит. Ведьочевидная же вещь, и все равно изо дня в день я изо всех сил стараюсь не шуметьпосле того, как истерически прозвенит будильник. И подозреваю, что не я однатакая".

Выйдя из ванной, она неожиданно решила проверить своюдогадку.

- Леша, ты спишь? - шепотом спросила она, заглянув вкомнату.

- Естественно, нет, - в полный голос ответил Чистяков,не открывая глаз.

- А зачем придуриваешься, что спишь?

- Чтобы не мешать тебе вкушать утренний кофий.

- И вчера не спал?

- Не спал, - подтвердил он.

- И позавчера?

- Ася, после твоего громогласного будильника трудноуснуть, у меня от него начинается тахикардия. Ты хочешь, чтобы я встал?

- Нет-нет, лежи, пожалуйста. Я просто так...

Чистяков откинул простыню, которую по причине жарыиспользовал вместо одеяла, и медленно спустил ноги на пол.

- Знаю я твое "просто так", - произнес он,сладко зевая, - небось хочешь, чтобы я тебе завтрак приготовил.

- Ага, знаю я твое благородство, - шутливо передразнилаего Настя, небось сам есть хочешь и не можешь дождаться, когда же я наконецуйду и предоставлю тебе возможность бесконтрольно набивать желудок. Ты толькоприкидываешься бескорыстным, а на самом деле ты еще более корыстный, чем я.

Натянув шорты, Алексей отправился умываться, потом вышел накухню и огляделся.

- Что тебе сделать? Хочешь, овсянку сварю?

- Овсянку?! - Настя в ужасе вытаращила глаза. - Ни зачто! Как тебе в голову такое пришло? Я ее терпеть не могу! Гадость!

- Ну и зря, - миролюбиво заметил муж. - Полезно дляздоровья. А чего ты хочешь?

- Лешенька, я же, кроме кофе и сока, ничего по утрам немогу в себя запихнуть, я тебе тысячу раз говорила, а ты так и не запомнил.Стыдно, профессор.

Чистяков усмехнулся и полез в холодильник за овощами.

- Я на память не жалуюсь, но каждый раз лелею надежду,что ты наконец изменишься и начнешь по-человечески завтракать. Вот и сегодняпонадеялся, да, видно, зря.

- А с чего это мне меняться? - подозрительно спросилаона. - Я тебя перестала устраивать?

- Пока нет, но нужно стремиться к совершенству. Салатбудешь?

- Лешка, прекрати издеваться, я ничего не буду, я ужекофе себе наливаю.

Настя насыпала в большую чашку растворимый кофе, подумалапару секунд и добавила еще ложку. Очень спать хочется, пусть кофе будетпокрепче. Алексей быстро и ловко нарезал овощи и зелень и уселся за стол ссолидной порцией салата, когда Настя едва-едва успела выпить полчашки.

- Ася, сколько отсюда добираться до Мосфильмовскойулицы, не знаешь случайно?

Настя подняла на мужа удивленные глаза.

- Случайно знаю, там пару лет назад один киллерскрывался, а мы его вылавливали. Добираться долго и неудобно. А тебе туда нужнопо делам?

- Еще не знаю.

- Как это?

- Не решил пока. Понимаешь, мне предложили позаниматьсяс отпрыском какого-то навороченного бизнесмена, подготовить его к вступительнымэкзаменам, но с условием, что я буду приезжать к нему домой, а не он ко мне.Вот я и размышляю, браться или нет.

- Этот отпрыск - инвалид и не выходит из дома? -спросила она.

- Да нет, вполне здоров.

- Тогда не браться, - отрезала Настя, не раздумывая нисекунды.

- А деньги, между прочим, предлагают хорошие, - заметилневозмутимо Алексей, методично пережевывая овощи. - Ты не забывай, что язанялся репетиторством не из любви к преподавательскому искусству, аисключительно ради денег.

- Все равно не браться. Если ученик требует, чтобыучитель ездил к нему домой, то такой ученик учителя ни в грош не ставит и ни накопейку не уважает. С тобой там будут обращаться как с холопом, которомусделали одолжение и позволили заработать, так уж и быть, немножко денежек. Онотебе надо?

- А денежки? - прищурился Чистяков. - Они же нужны, тыс этим спорить не можешь.

- Леш, чувство собственного достоинства нужно ещебольше, с этим тоже спорить нельзя.

- А я и не спорю. Я помогаю тебе проснуться, доверчиваяты моя.

- Почему это я доверчивая? - не поняла Настя.

- Потому что ты искренне поверила, будто я размышляюнад этим предложением. Смотри, как ты возбудилась, даже глазки заблестели! Чегои требовалось добиться. А то сидела как мороженый судак.

- Так!

Настя со стуком опустила на стол чашку с недопитым кофе ипотянулась за сигаретами.

- Значит, никакого предложения не было?

- Ну почему? Предложение было.

- И что ты ответил?

- Асенька, мы с тобой знакомы двадцать четыре года безнескольких месяцев. Неужели тебе нужны мои объяснения на этот счет?

- Ну слава богу, - облегченно вздохнула Настя. - Но тывсе-таки мерзавец, Чистяков. Меня, подполковника милиции, и так задешевоприкупить!

- Так это не я мерзавец, - засмеялся он, -а ты дурочка.

- Вообще-то верно...

Настя посмотрела на часы и вскочила.

- Лешик, я пойду, пока народ не выполз на оперативныепросторы. В семь утра в метро еще можно ездить, а в восемь - лучше сразуудавиться. Целую страстно, приду поздно.