— Для пленного, мадемуазель, главное — не падать духом, побольше кушать и побольше двигаться. Съешьте колбаски и попрыгайте! Сразу станет веселее, — настаивал кот.

— Подите прочь, оккупант, со своей колбасой! Сами прыгайте, толстяк несчастный! Авось, похудеете!

Тинка уже поняла, что всё время сытый кухонный кот не собирается её есть, что как пленная она для него гораздо важнее, чем как еда. Поняла и осмелела.

— Ну что же вы обзываетесь, мадемуазель Клементина?

Я же вам добра желаю!

— А я — вам, мсье Симон! Если бы ваш славный прапрапра… сколько-то там прадедушка был такой же толстый, как вы, он вряд ли бы совершил свои подвиги!

— Это точно, — вдруг согласился Симон и погрустнел. — Мой прапрапрапрапрадедушка — само совершенство!.. Знаете, я ведь пытаюсь похудеть, клянусь Котом в сапогах! Ну, съедать хотя бы три тарелки за обедом, а не пять… Но, когда живёшь на кухне у такого великого повара, как мой хозяин, так трудно удержаться от соблазнов!

— Ну ладно вам! — смягчилась мадемуазель Клементина. — Всё-таки для своего огромного веса вы очень ловкий. Вон как меня схватили — я и пикнуть не успела!

С этими словами русская пленница принялась за колбасу. Она жевала и думала: «Лиза и Александр тут. А где же мой брат?»

А брат был совсем рядом — на столе за кувшином с оливковым маслом. «О чём это они там беседуют?.. — думал он. — А кот-то вроде себя прилично ведёт — и не хамит, и сестру колбасой кормит».

Мсье Ришар дал урок чистки лука Лизе-Людовику, а заодно и Александру. А потом повёл его на улицу, чтобы показать, куда выливать помои.

Как только повар скрылся за пологом, Лиза, как кошка, прыгнула в угол и попыталась открыть клетку.

— Мя-а-ууу!!! — завопил кот так громко, что у поварёнка заложило уши.

— Что случилось, Симон? — вбежал с улицы мсье Ришар. — Ты опять слопал что-то слишком горячее?

Из-за спины его показалось испуганное лицо Александра. Лиза-Людовик уже сидела на своём месте и продолжала как ни в чём не бывало чистить лук. Кот обхватил клетку лапами, посмотрел на обидчика и хищно ощерился:

— Хозяин! Этот подозрительный поварёнок чуть было не освободил мою русскую пленницу!

— Неправда! — спокойно сказала Лиза. — Я всего лишь хотел взять её в руки и получше рассмотреть.

— Зачем? Ты что, никогда не видел мышей? — спросил повар.

— Таких — не видел! Она же в платьице и туфельках!

— Вот видишь, Симон! — добряк мсье Ришар погладил кота. — Людовик всего лишь полюбопытствовал, а ты устраиваешь панику… Ты стал очень мнительным после того, как взял в плен эту дерзкую мышь.

— Не мнительным, а бдительным, хозяин. Клянусь Котом в сапогах, я не спущу с неё глаз!

— Прекрасно, друг мой! Только больше так не ори, а то ты меня заикой сделаешь… А насчёт одежды этой мыши могу сказать только одно: с тех пор как я попал в Россию, я уже ничему не удивляюсь.

Мсье Ришар подошёл к полевой кухне и высыпал в бурлящий котёл поджаренный лук.

— Пожалуй, мышку не так-то просто будет освободить… — прошептала Лиза.

— Да уж! — раздался тихий писк из-за кувшина с оливковым маслом.

— Но я её выпущу на волю! Тем более что эта героическая мышь съела сыр самого¢ супостата Буонапарте и томится во французском плену! Я её освобожу, клянусь Жанной д’Арк!

— И я тоже! — опять раздалось из-за кувшина.

— А пока, братец Бопертюи, займёмся мужицкой работой и ре-ко-гнос-ци-ро¢в-кой…

— Чем-чем? — Тимка чуть-чуть высунулся из-за круглого кувшинного бока.

— Рекогносцировка — это значит разведка… И вытри ты, наконец, слёзы, Саша! А то весь какой-то луковый!

Битва при Бородино окончилась вечером того же дня. Французские войска, хотя и захватили Багратионовы флеши на левом фланге русских и батарею генерала Раевского в центре, понесли огромные потери. Дальше солдатам Наполеона пройти не удалось — их не пустили солдаты Кутузова.

В конце концов, Наполеон приказал французским частям отойти на те же позиции, с которых началось наступление.

Но потери русских тоже были очень велики, и Кутузов не стал продолжать Бородинскую битву. Он вместе со своей армией отступил к Москве, а потом на военном совете в селе Фили решил не оборонять, а оставить Москву, чтобы сберечь и так истощённые силы. Вместе с русскими войсками из города ушло почти всё его население.

Наполеон со своей изрядно потрёпанной Великой армией занял опустевшую Москву и поначалу расположился в Кремле. Через день после того, как французы вошли в город, начались пожары. Большинство домов в Москве были деревянными — горели почти все кварталы.

Из-за пожаров император переехал из Кремля в Петровский дворец на Тверском тракте на самой окраине Москвы. Повар мсье Ришар со своими поварятами, котом и мышами оказался там же.

Небо над Москвой заволокло чёрным дымом, воздух пропах гарью, и повсеместно был слышен гул бушевавшего огня. Московский дом Копьёвых стоял на Большой Никитской улице. Именно по этой улице сквозь клубы дыма ехала повозка мсье Ришара, нагруженная провизией. Большая Никитская пылала.

— Какой ужас, Лиза! — шепнул Александр, трясясь в повозке. — Неужели и наш дом…

Тут он заплакал.

Вместо красивого, с белыми колоннами, дома Копьёвых дети увидели груду чёрных дымящихся развалин.

Неподалёку французские солдаты грабили горящий винный склад. Грабители были уже очень пьяны, хохотали и орали песни.

— Ничего, Саша! — тоже сквозь слёзы прошептала Лиза. — Зато наш дом не достался французам!

— Да-а! — всхлипнул Александр. — А у меня там солдатики любимые были! Оловянные!.. И лошадка-качалка-а!..

— Что это за слёзы у бравых поварят императора Франции? — спросил повар, на коленях которого свернулся кот, не выпускавший из лап клетку со своей пленницей.

— Дым глаза ест, мсье! — быстро нашлась Лиза.

— Говорят, что эти дикие русские сами поджигают свои дома назло нам, французам. И сам генерал-губернатор Москвы Ростопчин в своих «афишках» призвал их так поступать…

Вы представьте: самому нарочно поджечь свой дом!.. Но я не удивляюсь! С тех пор как я попал в Россию, я уже ничему не удивляюсь!

«А я удивляюсь, как этому коту не надоест день и ночь сторожить мою сестру! Чуть дети дотронутся до клетки, он сразу орёт, как резаный, — подумал мышонок, который сидел в кармане поварского передника Лизы. — Интересно, мы когда-нибудь вернёмся домой, в наше время, или нет?»

— Лошадка моя!.. — пробормотал себе под нос Александр. — Ну, проклятый узурпатор, это тебе так даром не пройдёт!