И мышонок наобум зашагал в темноте вглубь норы.

Очень быстро он наткнулся на земляную стену и пошёл вдоль неё. Через некоторое время наш герой почувствовал лапкой пустоту в стене, повернул в эту пустоту и провалился в какую-то яму. Тимка потёр ушибленное плечо, двинулся дальше и провалился ещё раз.

«Э-э, дорогие друзья, да здесь прямо настоящий лабиринт!» — сказал мышонок.

Тут же он увидел совсем неподалёку вверху пятно света и почувствовал запах жареного мяса с чесноком.

Тимка полез по крутому склону вверх к свету, который становился всё ярче и ярче.

Через несколько секунд он высунул голову из ямки в кухонной палатке мсье Ришара, сразу увидел свою сестру в клетке и бросился к ней.

И сейчас же перед Тимкой появился кот с сияющими жёлтыми глазами.

«Он ещё и в сапогах!» — пронеслось в голове у мышонка.

Тимка сделал кувырок вперёд, проскочил между лапами кота под его толстым брюхом, вскочил на длинный широкий стол и зигзагами помчался среди полных кастрюль, мисок, чашек, тарелок, кувшинов и кувшинчиков.

Кот ринулся за ним, с грохотом и звоном опрокидывая посуду, разбрасывая сырое мясо, овощи, крупу и поднимая облака мучной пыли.

Погоня и разгром могли бы продолжаться и продолжаться, но тут полог палатки откинулся и в кухню заглянул французский гусар с лихо закрученными усами и густыми бакенбардами.

Теперь уже кот Симон, изрядно побелевший от муки, на всякий случай шмыгнул, как мышь, в угол, а Тимка притаился на столе за кастрюлей.

— Ого! — сказал гусар, окинув взглядом разгром, учинённый котом. — Похоже, здесь было сражение!.. А какой запах! Свинина с чесноком, не будь я вестовой при штабе Его Величества капитан Фадинар!

С этими словами он подскочил к столу, снял крышку с большой горячей сковороды, вилкой подцепил кусок жареного мяса, вдохнул его аромат и стал жадно есть, смешно двигая длинными закрученными усами.

В тот же миг кот не удержался и прыгнул на стол, чтобы схватить мышонка Тимку. Но тот молниеносно сиганул прямо в сумку-ташку с вензелем, висевшую на поясе капитана Фадинара рядом с саблей.

«Уж здесь-то я пока в безопасности!» — решил Тимка и осторожно выглянул из ташки.

Кот застыл на столе возле кастрюли и пристально смотрел на мышонка.

Пленница в своей клетке тоже не сводила глаз с брата.

Капитан Фадинар не смотрел ни на кого. Стоя, как конь, он ел свинину с чесноком.

То ли бравый кавалерист чрезвычайно проголодался, то ли ему очень понравилось мясо, но, съев один кусок и запив его вином, он насадил на вилку другой, а потом и третий…

Всё это время кот Симон зорко сторожил Тимку, а мышонок то и дело показывал ему язык и соображал, что делать дальше.

В конце концов, Тимка прилёг в ташке, рядом с кисетом с табаком и запасной трубкой, чтобы было поудобней думать, и… заснул.

Мышонок проснулся от ужасного грохота и тряски.

Сначала он не мог понять, где находится и почему вокруг темно и так шумно, но потом вспомнил о сестре, коте и гусаре. Он осторожно высунул голову из ташки и увидел, что скачет вместе с капитаном Фадинаром на вороном коне, а вокруг…

Всё вокруг заволокло серым дымом. А сквозь дым под стук барабанов, свист флейт и непрерывный грохот канонады на русские укрепления двигались шеренги французских гренадеров. Французы шли навстречу палящим пушкам. То и дело одни из них вскрикивали и падали, другие падали молча. Картечь, попадая в шеренгу, косила сразу по несколько человек…

«Ой, мамочка! — прошептал мышонок Тимка. — Это же Бородинская битва началась! Это же французы Багратионовы флеши атакуют!..»

Мимо просвистела пуля. Тимка хотел спрятаться поглубже в ташку, но не смог пошевелиться и, как заворожённый, смотрел, смотрел, смотрел…

На дрожащей от взрывов земле, казалось, уже негде было ступить: кругом лежали убитые и раненые. Стоны и вопли смешались с диким ржанием покалеченных лошадей.

Вот французский офицер взмахнул шпагой и что-то крикнул. Шеренга дала залп из ружей, а потом гренадеры с криком побежали на русские укрепления в штыковую атаку.

Они вскарабкались на бруствер батареи и схватились с русскими артиллеристами. Те отбивались не только штыками и ружейными прикладами, но и банниками. К повсеместному грохоту, крикам и стонам добавились лязг и страшная ругань.

И с русской, и с французской стороны в клубах пыли появились отряды конницы и принялись рубиться на саблях. Испуганные лошади волочили за собой убитых всадников, зацепившихся за стремя.

В конце концов, французы не выдержали ответного напора русских, среди которых появился сам генерал Багратион верхом на белом коне, начали отступать и оставили флеши.

Совсем рядом с Тимкой раздался взрыв и тут же по-звериному закричал человек.

Мышонок в ужасе зажал уши и нырнул на дно ташки.

«Но ведь тут, Тим, война! Кровь и смерть!» — вспомнил он слова сестры. «Кровь и смерть! — шёпотом повторил наш герой. — Кажется, теперь до меня дошло!»

Между тем тряска прекратилась — гусар остановил своего коня.

— Ваше Высокопревосходительство! — раздался его голос. — Император требует отчёта о ваших действиях.

— Капитан! — отвечал громкий и резкий баритон. — Передайте императору, что русские дерутся, как тысяча чертей, и в третий раз отбили нашу атаку на эти чёртовы флеши.

И вручите Его Величеству донесение от меня! Срочно!

Любопытство Тимки победило страх. Он опять высунулся из ташки и увидел, что капитан Фадинар отдаёт честь всаднику с бледным лицом, светло-голубыми глазами и рыжими густыми волосами и бакенбардами, в расшитых золотом мундире и треуголке.

«Маршал Мишель Ней! — узнал мышонок. — Совсем такой, как на портрете у нас в музее».

Капитан сунул донесение Нея в ташку. Бумажный квадрат зацепил Тимку и притиснул его к трубке и кисету.

Опять началась тряска — гусар дал шпоры коню.

«Ну нет! — решил мышонок. — Донесения от Нея Наполеон не получит! И так вон что из-за этого поганого императора творится! Кровь и смерть! И Отечество в опасности!»

Наш герой совершенно забыл, что он просто интересуется историей и любит наблюдать эпохальные события. В тот момент он был совсем не историк, он был патриот и мститель.

Тимка зачем-то вдохнул побольше воздуху, как будто собрался нырнуть в воду поглубже, и начал сосредоточенно грызть донесение маршала Нея императору Франции.

«Очень даже вкусно!» — подумал он, когда прикончил половину бумаги.

Через пару минут от донесения ничего не осталось.