Принципы и нормы морали у меня есть. Какие-то, но есть!

— Что это у тебя? — Лиза вновь прохрипела.

Немного не понимая, о чем она говорит, я поднял бровь и проследил за ее взглядом.

Она пялилась ладонь моей левой руки, только вот уже не с лицом, полным гнева, а с некоторой долей удивления, страха, может быть.

Что она там увидела?

Я внимательно посмотрел и заметил слабое очертание чего-то там. Будто бы рисунок, по типу того, что красовался на правой ладони.

Руку все же опустил на песок, слегка углубился ею в песчинки и поднялся на ноги, опасливо озираясь на кошку, которая в секунду оказалась рядом с нами и не сводила с меня глаз.

"Жуткая тварина… Интересно, по чем такую на аукционе можно продать?"

— Ну так что, кто победил? — спросил подошедшую к нам Марию как ни в чем ни бывало. — Я так понимаю, я?

— Ты даже магию не использовал, — пискнула Лиза, вставая с песка, кряхтя от «переутомления». — В чем твоя сила?

— В правде. Смекаешь?

— Что за странное слово: смекаешь?

Я тактично промолчал, натянув на лицо глупую ухмылку, и…

«Снова эти мурашки?»

В голове всплыли слова «трупика», сразу после того как тело «озарило» чувство опасности. Профессиональная карьера на арене, чуйка засады противника и тысяча поединков за спиной все же оставили на мне глубокий след, где бы я ни был и кем бы ни был.

Исподлобья уставился на полуразрушенную трибуну и заметил вспышку.

«Оптика? Что там говорила эта страхолюдина?»

Сугубо на уровне инстинктов рванул вперед, сгребая обеими руками в охапку девиц, и повалился вместе с ними в песок.

— Ты… Ты… — захлебывалась от гнева Лиза. — Я прикончу тебя!

И ровно в момент, как она произнесла последнее слово, в место, где мы стояли буквально пару секунд назад, влетел десяток стрел.

Больше никто ничего не спрашивал. Так же не было осуждений моих действий со стороны подростков.

Я поднялся на ноги, подхватил за локоть принцессу, помог ей полноценно, твердо встать на ноги, а затем схватил Марию за руку, и мы побежали туда, откуда пришли. Остальные ребята последовали нашему примеру.

До выхода оставалось чуть больше пяти метров, мы нагнали других студентов, и песок под нами, начал меняться. Он становился гуще, ноги будто втягивались в него, он стал… зыбучим.

До «пелены» оставался один «плевок», как мы встряли.

"Не смогли подстрелить, промазали. Устроили ловушку? Враг был здесь раньше? Знал, что мы придем?" -— хаотично рассуждал я, дергая голову из стороны в сторону, пытаясь найти возможного противника.

Но, никого не увидел. Арены пустовали, место, откуда стреляли — тоже пустовало. Собственно говоря, я решил, что этот самый песок — и есть, тот самый гробик для нас.

"Главное, не рыпаться."

Пыхтя, сопя, ворча, каждый из нас пытался выбраться. Поднять ногу, раскачаться, вытянуть «собрата» рядом, но, увы и ах, все попытки были провальными. И чем больше мы дергались, тем глубже уходили в песок.

Опасность, которая была за спиной, похоже, сама по себе испарилась после неудачной попытки покушения. Только вот на кого покушались из нас троих?

Более логичным было покушение на Елизавету, чем на меня или Марию. Но все же два последних варианта не стоит не учитывать. Кто знает, кто такая Мария, чем занимается ее семья, и кто такой я.

А может, кто-то из этих детишек в опасности? Под прицелом охотника? В чем, сука, дело?

«Победителем» нашего погружения был один из двух бестолковых обладателей прически «а-ля горшок», который дергался, истошно кричал, звал на помощь чью-то мать и в целом вел себя как малолетняя истеричка.

Глубина, если ее так можно было назвать, зыбучего песка была ровно по начало ягодиц этого паренька. А он, прошу заметить, не самого высоко роста. На вскидку, метр шестьдесят, не больше.

Оглядываясь за спину, чтобы еще раз высмотреть «охотника», я и не заметил, как нашу славную вечеринку «омрачила» новая личность, при появление которой все вмиг замолкли.

— Лаврентий Лаврентьевич, я все объясню, — сказала Елизавета, и я, наконец, повернулся головой в сторону выхода.

— Это кто такой? Что за клоунский парик на голове? — негромко спросил я Марию, которая была ближе всех остальных ко мне, ведь так и не отпустил ее руку, когда бежал в сторону выхода с арены.

— Это Президент Академии, — коротко ответила она.

— Не похож он на президента… Я бы сказал, он похож на пету…

— Не думаю, что тебе стоит такое говорить, Алексей. — Маша, наконец, вырвала руку из моей цепкой хватки. — Он и основал это место. И, прошу заметить, он придворный медик и личный лечащий врач императорской семьи.

В принципе, у меня не было повода сомневаться в ее словах, а по тому, как на «медика» смотрела Лиза, можно было с точностью сказать: она побаивалась его. Либо гнева, собственно говоря, либо то, что ее выходка с дуэлью, а она, как я понял, пока что под запретом для них, будет обязательно донесена до сведения родителей.

Школота…

— Елизавета Петровна, — басом сказал «президент», — Не будете ли вы так любезны попытаться объяснить мне, почему, как только я покидаю Васильевский остров, вы, моя дорогая, устраиваете балаган в здании академии?

— Я…

— Ваши подобные выходки, а их количество, прошу заметить, столько, что уже не умещается на пальцах обеих рук, в скором времени могут разнести здание. Мне вспомнить ваш эксперимент в кабинете алхимии, когда вы без спроса пробрались к складу и чуть не сожгли весь цокольный этаж?

— Лаврентий Лавре… — жалобно проскулила Лиза, разглядывая свои ноги, которые погрузились в песок по колени, но тот ее перебил.

— Нашей академии всего год! Год, уважаемая! Я не хочу повторить участь Московского училища, где дочка графини на пару с сокурсниками в первый месяц уничтожила половину здания! Или мне припомнить случаи в европейских академиях?

— Не надо… — послышался тихий ответ. — Папа рассказывал.

— То-то же! А вы, Сонцова, почему не остановили боевые порывы вашей любезной подруги?

Он явно обратился к Марии, ибо та зачем-то схватила меня за руку и довольно сильно сжала ее.

А силы-то в ней хоть отбавляй.

Супербонусом было легкое покалывание в кисти, которое сопровождалось эффектом заморозки. Я чуть наклонил голову вниз и увидел, как рука действительно покрылась инеем. Это было весьма любопытно.

Мне бы такой имплант на корабле, я бы…

— А вы, Алексей, — он явно обратился ко мне, ибо меня после его обращения словно током прошибло, — Не должны ввязываться в драку с каждым или каждой, кто рискнет бросить вам вызов.