Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он обратился ко мне? Точно ко мне? Я уставился на мужчину.
— Я… Да я не собирался школьников избивать, — с притворством ответил, отводя глаза от него. — По дурости согласился.
— Оно и видно, — пробасил Лаврентий. — Способ, который вы выбрали, без использования магии, похвальный. Но все же… — он разочарованно выдохнул. — Будьте любезны, сдерживайте свои способности и возможности, чтобы не убить никого ненароком, договорились?
Он что, знает кто я? Что-то знает о том, как я здесь оказался?
Я поднял голову, нахмурил брови и опять уставился в лицо этого человека, ничего не отвечая.
Одет он был явно не по местной погоде.
Скромный однотонный черный костюм с эмблемой двуглавого орла, которого я видел на ладони принцессы, из-под которого виднелась белая рубаха, на ногах черные сапоги, черный парик и черные кожаные перчатки.
Чем-то напоминает стиль студентов.
Меланхолические голубые глаза придавали ему образ какого-то мудреца, а-ля из дальней системы, что было под стать его глубоким морщинам на лбу.
А он не похож на старика.
В нем была какая-то глубокая, захватывающая душу серьезность, как бы истекающая от лица, производила впечатление встречи с кем-то… С кем-то из высшего общества.
— Все свободны, кроме вас, Алексей.
После его слов, как по щелчку пальцем, песок потерял свое «свойство», и все, кроме меня, упали лицом вперед.
Это было предсказуемо с учетом того, в какой позе они замерли после появления этого человека.
Студенты отряхнули форму и в быстром темпе ринулись за спину Лаврентия, в «пелену». Что они испытывали в этот момент, я мог понять, но вот что ждало меня, никак не представлял.
Когда мы, наконец, остались одни, а «орк», который, как назло, медлил с уходом, ушел, я заговорил:
— Здравствуйте, — коротко поздоровался. — Меня зовут Алексей Воробьев, я… — Но он меня перебил.
— Знаю. Здравствуйте.
— Вы знаете, кто я такой? — выпалил, искоса поглядывая на мужчину. — Почему я здесь?
— Знаю, — без какой-либо эмоции ответил он. — Почему, откуда и для чего — тоже знаю. И силу твою знаю.
Я немного опешил. Не сказать, что не обрадовался, что он так ответил, но это было как-то просто, что ли.
— Для начала, рисунок, который проявляется у тебя на левой руке должен быть скрыт от чужих глаз. Могу порекомендовать чудесную мазь, которую производит одна знахарка в Марциальных Водах. Она поможет вам скрыть ее.
— Метка? — Я не понял, о чем он говорит, и уставился на ладонь.
Странно… Я на сто процентов уверен, что ее здесь не было…
Мою левую руку украшала новая татуировка, которая в корне отличалась от рисунка на правой.
Коса. Контур косы. Самой обычной, даже не боевой.
Что за срань? Ее же не было!
И все же, набрав полную грудь воздуха, я выдохнул, успокаиваясь, настраиваясь на позитивный лад. Мужчина явно неопасен для меня, хотел бы или мог бы — напал бы сразу, как «орк» ушел. Ему доверяют, его слушают и опасаются, значит, он действительно тот, за кого себя выдает. По крайней мере, сейчас.
Мне нужны ответы на вопросы, значит, придется немного потрепаться.
— Расскажите мне, — полюбопытствовал, разминая затекшие ноги.
— Не здесь. — Мужчина поднял голову, внимательно высматривая трибуны, покрутил головой в разные стороны. — Быстро же они убрались.
— Вы о ком?
Вместо ответа Лаврентий чуть отодвинулся в сторону, освобождая мне путь к выходу, указал рукой на пелену и сказал:
— Обсудим это в моем кабинете.
— А почему не здесь? — Меня слегка напрягло приглашение, если его так можно было назвать.
— Запомни одно, сынок. Если я сказал — выполняем. Никаких лишних вопросов. Я тебе не нянька.
— Эм…
— Здесь небезопасно. Предки, или предок, тебе неверно все растолковали? — Его голос стал еще грубее.
Предок?
Я не стал ничего отвечать.
Опасливо озираясь по сторонам, делая «остановку» на физиономии президента академии, я медленно, но верно поплелся в сторону «пелены». Проходя через нее, был готов к тому, что сейчас изменится обстановка, я вновь вступлю на дорогу из желтого кирпича и, пожалуй, все же попью из фонтанчика, который мне так приглянулся, ибо в глотке пересохло.
Но оказался совсем в другом месте…
Незабываемое ощущение того, что морда моего лица будто бы окунается в пленку, посетило мой кожный покров ровно в тот момент, когда моя нога переступила порог «пелены». Мечты попить из фонтанчика рухнули в мгновенье ока, а сухость во рту лишь усилилась сменой воздуха.
Я стоял посреди простой комнаты с одним окном. Если сравнивать с комнатой принцессы, то здесь не было никаких изысков в виде картин, статуэток, того же камина и до банальности — ковра под ногами.
Комната с белыми стенами, без единой трещинки. Паркетный пол из какого-то темного дерева, один стол почти у самого окна, заваленный книгами и бумагами. Пара кожаных стульев, и да, украшение здесь все-таки было — черная полка с большим количеством книг с разноцветными корешками.
— Хм… — послышалось кряхтение за спиной. — Я явно не ошибся. Кабинет впустил тебя. Значит, все верно.
Я сделал невольный шаг вперед, будто бы давая выйти из «пелены» президенту, поморщился от противного скрипа паркета под ногами и обернулся.
— Алексей, — томно начал Лаврентий, — Что ты испытал во время перехода? Врата пустили тебя через боль?
Меня терзает смутное сомнение, что это я должен задавать вопросы.
— Испытал ли ты какую-либо преграду? Или, может, пришлось применить усилие, чтобы пройти через разлом?
— Разлом? — Меня немного смутила эта аббревиатура с учетом того, что я сталкивался с ней «дома».
Только вот это означало несколько иную вещь…
Разлом у меня — это переход через атмосферу при приземлении на планету. Когда сразу несколько сил действуют на обшивку и энергетическое поле корабля. Собственно говоря, в данном месте такого и в помине не было.
— Да, именно разлом.
— Странно название для пленки. — я почесал затылок и только сейчас понял, что в кабинете прохладно, заерзав на месте. — Бесит только одно — изменение воздуха… Пить хочу.
Все-таки это юное тело не натренировано для быстрой смены климатических условий. Многое придется наверстать, если я здесь надолго.
— Ничего такого сверхъявственного не почувствовал. Преграды не было, лишь легкое трение, — ответил я, пытаясь отловить хоть какую-нибудь эмоцию на лице этого мужчины. — Если сам ваш «разлом» считать обычным событием.