— Как вы себя чувствуете? — спросила рыжая сдежурной заботой.

Петр пожал плечами:

— Как вам сказать… Почти нормально.

— К сожалению, провалы в памяти пока невосстановлены, — веско добавил врач. — Во множестве наличествуют.

Она покивала:

— Да, вы уже говорили… Павел Иванович, простите, ну, аменя вы помните?

Он старательно наморщил лоб:

— Да. Вы из милиции, Шевчук, Дарья… отчества никак немогу вспомнить.

— Андреевна.

— Да, действительно… Мы с вами виделись, кажется, разадва. Речь шла о каких-то пустяках… Не могу припомнить.

— И не утруждайтесь, — махнула она рукой. —Не стоят того пустяки. Вот видите, во всем, что касается меня, вроде бы никакихпровалов. Загадочная всё-таки вещь — медицина. Отец меня на заре туманнойюности пытался отправить в медицинский, я наотрез отказалась и, скорее всего,правильно сделала… Павел Иванович, вы разрешите задать вам несколько вопросов?Медицина это допускает?

— Я не знаю, как… — сказал Петр и показал глазами надоктора.

Тот важно склонил голову:

— Только не усердствуйте, голубушка.

— Вы помните все, что произошло?

— Местами. — осторожно сказал Петр. —Полосами, этакая зебра… Вы лучше задавайте конкретные вопросы.

— Можно? Отлично… — рыжая выдержала небольшуюпаузу. — Это была ваша идея — сесть за руль и куда-то поехать безсопровождения?

— Да, — твердо сказал Петр. — Устал,заработался, вот и хотелось проветриться. За город выбраться…

— Значит, вы сами решили? Никто не подсказывал, ненастаивал?

— Никто.

— Твердо помните?

— Твердо.

— И потом…

— Вот тут и начинаются полосы, — сказал Петр,придерживаясь заранее разработанного сценария. — Насколько помню, машин нашоссе не было. дорога хорошая, сухая, и я притоптал газку… Так вроде бы смутноприпоминается, что не вписался в поворот, руль не довернул на самую чуточку…

— Насчет того, пили ли вы, не спрашиваю. Смотрела ужеданные экспертизы, вы были трезвехоньки, образец дисциплинированного водителя…С вами в машине и правда никого не было?

— Никого.

— А кто же вызвал «скорую» и инспекцию?

— Вот этого уж я не знаю, — сказал Петр. —Кто-то мимо проезжал, надо полагать.

— Но вы сами никого не видели?

— Нет. Я так и валялся, когда они подъехали…

— Почему же ваш благородный спаситель не подождал?

— Откуда мне знать? Мало ли какие у человека бывают вжизни обстоятельства?

— Ну, например? — быстро спросила она.

— Мало ли… — повторил Петр. — С чужой женой,скажем, ехал. Или выпил немножко и боялся, что унюхают или попытаются егосамого к аварии пристегнуть…

— Логично. Значит, никого с вами не было… И никакаядругая машина вас не подрезала? Не вызвала аварию своими маневрами?

— Не было других машин, — сказал Петр. —Дорога была пустая, как Луна.

— Теперь попытаемся сформулировать новый вопрос… Еслибы вы не сели за руль, кто поехал бы на этом джипе?

— Да никто, по-моему, — чуть подумав, выбрал Петрсамый надежный вариант ответа, при котором никого не требовалосьприпутывать. — Стоял бы себе в гараже.

— А кто поехал бы на нем завтра? Дмитрий Елагин?

— Затрудняюсь вам и сказать, — очень натуральнопожал он плечами. — Может, Елагин. А может, и я. А может, благополучнопростоял бы в гараже неделю. Джип этот у нас, собственно, был разъездноймашиной…

— Но ездил-то на нем главным образом Елагин?

— Ну да. И я.

— Елагин и вы, вы и Елагин… — рыжая, казалось, о чем-тососредоточенно думает. — Как у вас с ним складывались отношения?

— Нормально. Я им доволен. Парень старательный.

— Вы сказали — «разъездная» машина. А куда она обычноразъезжала? Какой-то определенный круг обязанностей или — без руля и без ветрил,куда погонят?

Рыжая красотка и понятия не имела, конечно, что именно этоткруг вопросов Пашка обговорил с ним подробнейше…

— Скорее уж — определенный круг обязанностей, —сказал Петр. — Обычно на этом джипе Митя возил супругу на работу, дочку вшколу. По магазинам, когда моим дамам понадобится, в аэропорт — когда приезжалимои близкие знакомые или особо ценные партнеры… Примерно так это выглядело.

— Понятно… Вы, стало бы, Елагиным довольны… А вашидамы?

— Без претензий.

— Так… Положительно, я что-то пока не нахожу следов техсамых провалов в памяти…

— Зато в других областях их предостаточно, — басомсообщил доктор.

— Ну что ж… Павел Иванович, можно, я задам вам парочкунеприятных вопросов?

— Извольте.

— Вам не угрожали в последнее время? Какие-токонфликты, недоразумения?

— Ничего подобного, — твердо сказал Петр.

— Уверены?

— Уверен.

— Но вы же далеко не все помните… «Зебра»?

— Насколько я помню, не было ни угроз, ни, как вывыражаетесь, конфликтов.

— Решительно никаких?

Разговор начинал его тяготить — Петр искренне не понимал,куда она клонит.

— Послушайте, — сказал он. — У меня,действительно, мозги в каком-то смысле перемешались. И чувствую я себя неособенно бодрым. Вас что-то конкретное интересует?

— Нет, я так, вообще…

— А в чем, собственно, дело?

— В чем? — казалось, какое-то время она что-то длясебя решала и взвешивала. — Видите ли, Павел Иванович, тормозные шлангивашего джипа оказались подрезанными. Довольно мастерски все было проделано,так, чтобы при нормальной езде это ничем себя не проявило, но вот при резкомторможении… Каковое как раз и имело место, судя по моей беседе с инспектором…

— Чушь какая-то, — пожал он плечами.

«Лопухнулся Митька, — подумал он снеудовольствием. — Что-то в этом роде он и должен был устроить, Пашкаговорил… но кто же мог предвидеть, что менты станут исследовать каждый винтик?Вот тут Пашка чего-то недодумал… Ничего, не смертельно».

— А вы не ошибаетесь? — спросил он равнодушно.

— Боюсь, что нет. Это не последствия аварии, а именно —подрезы. Мастерски сделанные. Сталкивалась я уже с подобным. Теперь понимаете?Конечно, не следовало бы выкладывать вам все это сейчас, когда вы еще неотошли… Но разговор у нас без протокола, чисто приватный, и я позволила себе…Вы учтите эти обстоятельства, Павел Иванович. Кто-то подрезал джиперу шланги,никаких сомнений. И это отнюдь не безобидная история, вы чудом не угробились…Не возражаете, если я в ближайшие дни появлюсь у вас на фирме?