— Слишком легко. — признался Степан. Если закрыть глаза на неудавшийся побег, то всё шло подозрительно гладко. Как говорят: знал бы, где упасть, соломки бы подстелил. Так вот, создавалось такое чувство, что кто-то знал, где Степан накосячит и заранее снизил риски до минимума.

Попаданец надел мантию, снова бросил взгляд на своё отражение, и пришёл к выводу, что его, видимо, обманули. Стали бы тогда оставлять его здесь, если бы и правда попаданцев здесь было пруд пруди — выбирай не хочу.

Значит, он особенный, не зря же так хотят вампиры сделать его следующим графом. И поскольку переселенец — это Божья воля, то всё это не просто так.

— Тихая жизнь возможна только в пределах поместья, но для вас и тут отдых скоро закончится. Вы должны учиться, много учиться, чтобы стать графом. Если не сбежите раньше. — назидающе проговорил Веце. Степан приподнял бровь, пусть его и держат тут почти насильно, но это не значит, что он снова отправится на вольные хлеба, да монстрам в пасть.

— Ну что ты, если мне понравится быть вампиром, я, может, и останусь. — издевательски протянул Степан. Веце цокнул и закатил глаза, какой из господина вампир, если он даже кровь не пьёт? Так, одно название.

Граф Бермиан открыл портал. Знал бы Степан, чем закончится собрание, остался бы жить в лесу.

Высокие каменные двери перед входом, сводчатые потолки, голый серый камень, стены изредка украшены гобеленами. В гнезде Вальдернеских было довольно атмосферно, сразу понятно, тут живут вампиры.

Зал совета располагался в самом центре огромного здания, наполовину уходящего под землю. В зале не было окон, свет давал лишь витражный стеклянный потолок. Огромный полукруглый каменный стол занимал большую часть залы.

Старейшины, по крайней мере большая их часть, выглядели не настолько старыми, чтоб вешать на себя такое звание.

Граф ткнул Степана в спину, выталкивая вперёд, в середину. Десятки кроваво-красных светящихся глаз тут же устремились на попаданца.

— Это ты, заблудшая душа из другого мира, что заняла место Кифена, преемника рода? — старый вампир в синем балахоне встал и устремил взгляд на Степана. Граф Бермиан, гад, успел куда-то спрятаться или стоял где-нибудь в тихом тёмном углу, в общем, подло бросил попаданца одного.

— Да, это я. — словно равнодушно бросил попаданец. Появилась надежда, что его либо выгонят из клана, либо он сможет поторговаться и выбить для себя условия получше, потому что жить в кабинете без санузла, так себе удобство, знаете ли.

— Моё имя Доллир, я глава совета старейшин. — представился старый вампир в синем балахоне. — Мы, — он обвёл рукой всех старейшин, — примем тебя в клан Вальдернеских и милостиво даруем тебе титул графа. Скажи нам, переселенец, каково твоё имя? Вампиры должны знать, кто поведёт их за собой.

— Я не считаю себя достойным такой милости и щедрости, уважаемые вампиры. — потому как бесплатный сыр только в мышеловке. Степан припомнил всё, что ему было известно о вампирах и их излишняя набожность никак с мрачным образом не вязалась. Где именно искать подвох?

— Имя. — прогрохотал голос главного старейшины. С потолка посыпалась пыль, а другие вампиры вздрогнули и недовольно зашептались.

— Степан Васильевич Есенин. — неохотно ответил попаданец. Благо, хоть в этом мире никто не скажет: “Есенин? Как тот Есенин, который поэт, да?”.

Больше всего в родном мире Степана обычно раздражали шутливые вопросы коллег на тему, почему же он решил стать учителем химии, а не литературы.

— Кем ты был в месте, откуда родом? — проговорил старейшина, не удовлетворённый ответом. Попаданец скосил взгляд в сторону выхода, несмотря на прохладу, в зале было душно. Хотелось поскорее закончить и уйти.

Какое имеет значение, кем он был до этого? Всё это в прошлом и он бы предпочёл это прошлое забыть.

— Крестьянином. Учил грамоте других крестьянских детей. — простодушно бросил Степан. Всё равно для этих вампиров он из прошлого не более чем простая челядь.

Старейшина Доллир нахмурился, раздосадовано клацнул клыками и скривил морщинистое лицо. Дерзкий щенок, как смеет он так высокомерно говорить со старейшинами клана?

Да и его происхождение… не может раб стать господином, даже если займёт его место. Неужели их клан чем-то провинился, раз Бог послал им такую душу?

— Что ж, будем считать наше знакомство завершённым. — процедил Доллир. Как бы то ни было, он не смел противиться Божьей воле, и даже если этот переселенец наказание свыше, а не ответ на молитвы, они, могущественный клан Вальдернеских, примут это достойно. — Асмаэль, несите ритуальную чашу! — приказал вампир.

Один из старейшин, самый пожилой, встал, достал из пространственного хранилища серебряный кубок, и на дрожащих ногах поплёлся к Степану, огибая стол.

На короткий миг попаданцу стало жаль Асмаэля, старику было явно тяжело идти, но тот упорно и ме-е-едленно шёл к Степану, неся в руках драгоценную ритуальную чашу.

Прошло, наверно, минут пять, прежде чем Асмаэль дошёл до него. Было бы гораздо быстрее, позволь Доллир Степану самому дойти до старика и взять чашу, но глава старейшин неотрывно угрожающе смотрел на попаданца, одним взглядом давая понять, что стоит мужчине сдвинуться с места, тот пожалеет об этом.

Асмаэль замер перед Степаном, рвано дыша, серебряный кубок, казалось, мог в любой момент выпасть из слабых мелко подрагивающих рук вампира.

Доллир тоже вышел в центр залы и теперь стоял справа от Степана, сцепив руки за спиной.

— Мои соклановцы! — начал глава старейшин, — В этот знаменательный день мы примем в нашу семью ещё одного вампира, который принесёт процветание и славу нашему роду! Да здравствует клан Вальдернеских! — торжественно прогрохотал голос Доллира. Вампир повернулся к Степану, — Дитя, отныне ты нарекаешься Кифеном Вальдернеским! Носи это имя с гордостью и не посрами наш род! — попаданец озадаченно кивнул.

С первых минут создавалось впечатление, что его скорее сожрут, чем сделают графом, но что вообще в головах у этих кровососов? Нет, ему, конечно, с первых дней твердили о том, что сделают графом, но он особо не верил.

— Да начнётся обряд посвящения! — с потолка послышался странный гул и Степан вдруг оказался под обжигающем солнечным светом, чуть глаза не выжгло, ужас. В лицо прилетела какая-то пыль и попаданец