– Я пока воздержусь от высказываний, необходимо еще кое-чтоуточнить. Нельзя торопить события.

– Все они одинаковы, – вздохнул полковник Манроу, когдаХоршем ушел. – Эти ребята из службы безопасности никогда ничего нерассказывают. Если они считают, что напали на след, то ни за что в этом непризнаются.

– Что ж, это естественно, – возразил Четвинд, – они ведьтоже могут ошибаться.

Полковнику эта точка зрения показалась типично политической.

– Хоршем – отличный профессионал, – сообщил он. – Начальствооценивает его работу очень высоко. Вряд ли он может ошибаться.

Сэр Стэффорд Най вернулся в свою квартиру. Со словамиприветствия из маленькой кухни выскочила дородная женщина:

– Я рада, что вы благополучно вернулись, сэр. Ох уж этиотвратительные самолеты! Никогда не знаешь, что может случиться, правда?

– Совершенно с вами согласен, миссис Уаррит, – ответил сэрСтэффорд Най. – Мой самолет опоздал на два часа.

– Совсем как автомобили, правда ведь? Я хочу сказать,никогда не знаешь, когда в них что-то сломается, только вот в воздухепострашнее, правда? Тут уж не съедешь на обочину, чтобы починиться. Ну нет,я-то сама в жизни никогда не летала и не полечу ни за что на свете! Я туткое-что заказала, – продолжала она, – надеюсь, что не ошиблась: яйца, масло,кофе, чай… – Она тараторила со скоростью араба-экскурсовода, показывающегодворец фараона. – Ну вот, – миссис Уаррит перевела дух, – по-моему, это все,что вы могли бы пожелать. А еще я заказала французскую горчицу.

– Не «Дижон»? Они всегда пытаются всучить именно «Дижон».

– Не знаю такого, но это «Эстер драгон», то, что вы любите,я правильно говорю?

– Совершенно правильно, – подтвердил сэр Стэффорд. – Выпросто чудо.

Польщенная похвалой, миссис Уаррит вернулась на кухню, а сэрСтэффорд направился в спальню и уже взялся за ручку двери, когда вдруг услышал:

– Ничего, что я отдала вашу одежду тому господину, которыйза ней приходил? Вы не оставили мне никаких распоряжений на этот счет.

– Какую одежду? – Сэр Стэффорд Най замер на месте.

– Два костюма, как сказал тот господин. Он сказал, что изчистки Твисса и Бониворка, по-моему, откуда приходили и прежде. Если я неошибаюсь, у нас были какие-то недоразумения с чисткой «Белый лебедь».

– Два костюма? – переспросил сэр Стэффорд Най. – Какиеименно?

– Ну, тот, в котором вы вернулись домой, сэр, я решила, чтоодин из двух – это именно он. Насчет другого я не была так уверена, но тотсиний костюм в полоску, про который вы ничего мне не сказали перед отъездом,нуждался в чистке, и правый рукав надо было починить на обшлаге, но я не хотелараспоряжаться самостоятельно, я такого не люблю, – заявила миссис Уаррит свидом самой добродетели.

– Значит, этот парень, кто бы он ни был, унес костюмы?

– Надеюсь, я не сделала что-нибудь не так? – заволноваласьмиссис Уаррит.

– Ничего не имею против того, что унесли синий костюм вполоску. Я бы сказал, что это даже к лучшему. Что же касается того, в котором яприехал, что ж…

– Он тонковат, сэр, этот костюм, для нашей погоды, выпонимаете, сэр. Он хорош там, где вы были, где жарко. И его пора быловычистить. Он говорил, что вы звонили насчет них, тот парень, который за нимиприходил.

– Он вошел в мою комнату и забрал их сам?

– Да, сэр. Я подумала, что так будет лучше.

– Очень интересно, – заметил сэр Стэффорд. – Да, оченьинтересно.

Он вошел в спальню и осмотрелся: всюду царили чистота ипорядок, постель заправлена – чувствовалась рука миссис Уаррит, электробритвапоставлена на подзарядку, вещи на туалетном столике аккуратно расставлены.

Он подошел к шкафу и заглянул в него, потом проверилсодержимое ящиков комода, который стоял у стены рядом с окном. Все было вполном порядке, в большем, чем следовало бы.

Вчера вечером он распаковал лишь часть своего багажа, небрежнорассовав по ящикам нижнее белье и прочее барахло. Он намеревался утром все какследует разложить по местам и не ожидал, что за него это сделает миссис Уаррит:он не думал, что она займется этим немедленно. Он решил, что у него будетвремя, чтобы постепенно привести все в порядок: после заграничных поездокполагается отдых – сказывается перемена климата и прочее. Значит, кто-то здесьвсе обыскал, кто-то выдвинул ящики, быстро просмотрел их содержимое, поменялвещи местами, разложив их аккуратнее, чем сделал бы это он сам. Быстраятщательная работа, и этот кто-то ушел, унеся под благовидным предлогом двакостюма: тот, в котором сэр Стэффорд вернулся домой, и другой, из тонкойматерии, видимо, один из тех, которые он брал с собой за границу. И что же это значит?

– Это значит, – задумчиво сказал себе сэр Стэффорд, – чтокто-то что-то искал. Но что? И кто? И зачем? Да, непонятно.

Он сел в кресло и задумался. Взгляд его упал на тумбочку укровати, на которой с наглым видом восседала маленькая плюшевая панда; онавызвала у него целый каскад мыслей. Он подошел к телефону и набрал номер.

– Тетушка Матильда? Это Стэффорд.

– А, мой дорогой, значит, ты вернулся! Я очень рада. Я вчерапрочла в газете, что в Малайзии холера, по крайней мере, я думаю, что речь шлаименно о Малайзии, я всегда путаю эти названия. Надеюсь, ты вскоре менянавестишь? И не говори, что занят, не можешь же ты быть все время занят! Этотолько у акул бизнеса так бывает, да и то лишь во время слияний илиобъединений. Я совершенно не понимаю, что это такое на самом деле. Почему-тотеперь все это связано с атомными бомбами и бетонными заводами, – раздраженнопродолжала тетушка Матильда. – А эти ужасные компьютеры, которые все цифры тебепутают, не говоря уж о том, что пишут их не так. Право же, жизнь так измениласьиз-за них: ты не поверишь, что они сотворили с моим банковским счетом, да и смоим почтовым адресом тоже. Ну что ж, наверное, я слишком зажилась на этомсвете.

– Не придумывайте! Что, если я заеду на той неделе?

– Можешь приехать хоть завтра. Правда, у меня обедаетвикарий, но я легко могу от него отделаться.

– Что вы, это не обязательно.

– Ну уж нет, очень даже обязательно. Он меня ужаснораздражает, а кроме того, он желает получить новый орган для церкви, хотя истарый в полном порядке. Я хочу сказать, что дело вовсе не в органе, а ворганисте. Отвратительный музыкант. Викарий его жалеет, потому что тот потерялгорячо любимую мать. Но, право же, привязанность к матери не поможет лучшеиграть на органе, ты согласен со мной? По-моему, на вещи надо смотреть трезво.