боевое соединение. …Как офицер Генерального штаба, Орановский был деятельным, опытным, тактичным. Он прививал эти качества и мне».

В первые же дни по приезду Шапошников познакомился и с другими своими новыми сослуживцами. Среди них были личности довольно интересные. Командиром 14‐го уланского Ямбургского полка был полковник Хмыров[48], который после революции командовал кавалерийской дивизией Красной армии.

Во главе отчетного отделения служили подполковник Лукирский и капитан Дроздовский[49]. Тоже две заметные личности. Но один служил в Красной армии, другой — Белой.

Вообще штаб Варшавского военного округа считался передовым в русской армии. «Офицеры Генерального штаба в Варшавском военном округе жили сплочённой семьёй. Этому способствовало наличие единственного в армии особого собрания офицеров Генерального штаба, где происходили доклады, военные игры, товарищеские ужины и обеды. Здесь генерал по-дружески говорил с капитаном и обменивался взглядами по военным вопросам. При штабе округа издавался небольшой военный журнал. Кроме того, в Варшаве выходила газета «Офицерская жизнь».

В первые же месяцы службы на новом месте Шапошников участвовал в разработке нового мобилизационного плана. На дивизию, расположенную на границе, ложилась задача прикрытия, во-первых, самой границы, а во-вторых, стратегического развертывания армий.

В 1919 году Б.М. Шапошников написал исторический очерк о планировании и выполнении первой оперативной задачи 14‐й кавалерийской дивизии, помещенный в «Сборнике статей по военному искусству».

В обязанности офицера Генерального штаба в Варшавском военном округе входило составление плана на оборонительную или наступательную операцию для предоставления начальнику штаба корпуса. Шапошников представил доклад по атаке Горайских высот.

Также старший адъютант пограничных дивизий был обязан выписывать две газеты на немецком языке, и после просмотра всё, что касалось военных вопросов, переводить и с вырезкой отправлять старшему адъютанту разведывательного отделения штаба округа.

Кроме того, ему вменялся в обязанность просмотр газет «Русское слово», «Варшавская мысль» (на русском языке) и хотя бы одной польской газеты. А также быть в курсе периодической военной литературы.

Кроме изучения периодики разведывательные данные получали и через агентурную сеть. Этой сложной и тонкой работой занимался и Шапошников. «Однажды… в местечке Заверце… я натолкнулся на вывеску «Увеселительный сад». …На сцене распевали шансонетки на польском и немецком языках. Узнав фамилию содержателя сада… решил рискнуть и написал ему письмо. …Через некоторое время мне позвонили и сообщили, что меня дожидается некое лицо из Заверце. …Побеседовав с ним, сказал, что я знаю о его частых поездках в Краков, и предложил ему взять на себя некоторые поручения. Видя перед собой офицера, он сообразил, к чему клонится разговор, и, подумав, спросил, каковы мои условия. Предложил ему сорок рублей ежемесячно, а за документы — особо. Он согласился и начал работать. Я дал ему задание завести знакомство с писарями штаба 1‐го австрийского корпуса. Через полтора месяца начал получать первые данные».

О том, куда уходили собранные данные, Шапошников узнал значительно позже. «Когда после Октябрьской революции в печати появилась моя статья, в которой я писал, что не знаю, куда пропали наши разведывательные донесения, посылаемые в 14‐й корпус, то глубокий старик Жилинский[50] прислал мне письмо с разъяснением, что все донесения передавались в штаб 4‐й армии. В это время он преподавал тактику на Нижегородских командных курсах Красной армии». Жилинский полтора года командовал 14‐й кавалерийской дивизией, затем войсками Северо-Западного фронта, куда со временем был переведён и Шапошников.

Вскоре вместо Орановского, который покровительствовал Шапошникову, начальником 14‐й кавалерийской дивизии был назначен генерал-лейтенант Александр Васильевич Новиков[51]. «Я знал его ещё по Московскому военному училищу, — вспоминал Борис Михайлович, — где он, будучи начальником штаба 1‐й кавалерийской дивизии, читал нам лекции по тактике и своим громогласным голосом и видом кавалериста-кирасира старых времён производил впечатление на юнкеров». Но при этом добавлял, что учебные дела и боевая готовность дивизии его мало беспокоили. Он жил своими семейными интересами.

Первая мировая война

Летом 1914 года мирное течение службы закончилось. В Сараево был убит наследник Австро-Венгерского престола принц Франц-Фердинанд. Габсбургская монархия планировала ему поручить раздвинуть границы империи на земли восточных и южных славян. Казалось с его убийством эти планы рушились. Но маховик войны уже был запущен.

Силы зла, стремящиеся к мировому господству, наращивали своё влияние через организацию войн и революций, в результате которых они получали власть и деньги. В XX веке они достигли такого могущества, что смогли организовать войну в глобальном мировом масштабе. Эта война, по замыслу её организаторов, столкнула сильнейшие государства того времени между собой. В результате были разрушены четыре крупные империи (Российская, Германская, Турецкая и Австро-Венгерская), а наднациональные финансово-промышленные объединения возвысились над традиционалистическими государствами. Россия была втянута в эту мировую бойню помимо своей воли. Ей пришлось вступаться за свою союзницу единоверную Сербию. Германия, в свою очередь, поддержала Австро-Венгрию, и угроза войны стала нарастать как снежный ком. Император Николай II попытался предотвратить грядущую катастрофу. Приостановив мобилизацию, он отправил телеграмму своему близкому родственнику германскому императору: «…Чтобы избежать такого бедствия, как общеевропейская война, я прошу тебя во имя нашей старой дружбы сделать всё, что в твоих силах, чтобы остановить твоих союзников, прежде чем они зайдут слишком далеко. Ники». Ответ Вильгельма был таков: «…ввиду нашей сердечной и нежной дружбы, которая связывает нас обоих с давних пор крепкими узами, я использую всё своё влияние, чтобы убедить австрийцев сделать всё, чтобы прийти к соглашению, которое бы тебя удовлетворило. Искренне надеюсь, что ты поможешь мне в деле сглаживания тех противоречий, что всё ещё могут возникнуть. Твой крайне искренний и преданный друг и кузен». В следующем послании русский государь просил германского: «поручить решение австро-сербской проблемы Гаагской конференции». Эта конференция (впоследствии Гаагский международный суд) была создана по инициативе русской дипломатии и лично Николая II. Но запущенный маховик военной машины был уже неудержим. Началась мировая война[52].

В начале этой войны по всей России поднялась настоящая волна патриотических чувств. 20 июля (1 августа) 1914 года вышел Высочайший манифест, в котором русский царь объявлял: «Божиею милостию, Мы, Николай Второй, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий князь Финляндский… Объявляем всем верным Нашим подданным: Следуя историческим своим заветам… с полным единодушием и особою силою пробудились братские чувства русского народа к славянам в последние дни, когда Австро-Венгрия предъявила Сербии заведомо неприемлемые для державного государства требования… Ныне предстоит… оградить честь, достоинство, целость России и положение её среди Великих Держав. Мы непоколебимо верим, что на защиту Русской Земли дружно и самоотверженно встанут все верные Наши подданные… С глубокою верою в правоту Нашего дела и смиренным упованием на Всемогущий Промысел Мы молитвенно призываем на Святую Русь и доблестные войска Наши Божие благословение.

Дан в Санкт-Петербурге, в двадцатый день июля