Ли Сыцзян высунула язык:

– Вот ведь как у мужиков все сложно устроено.

6

Внезапно наступила зима, и все вокруг словно погрузилось во тьму. Похолодало, и пальцы ног мерзли в туфлях, а пальцы рук трескались от постоянного контакта с мыльной пеной. Ничего особенного не происходило, и вдруг Цянь Сяохун одолело тягостное настроение, будто бы она постоянно занималась любовью в одной позе, не придумывая ничего нового, не меняя партнера, и ей стало невыносимо скучно. Даже самые лучшие события могут стать пресными, как отруби. Цянь Сяохун мыла голову и с тоской глядела на улицу, разглядывала прохожих, которые, похоже, нашли себе дело по душе.

– А чего бы тебе не рвануть в Шэньчжэнь, а? Там мойщицы голов раз в десять больше получают, – сообщил Цянь Сяохун один из клиентов по имени Рябой Ли.

– Видала я этот город по телевизору, там небо голубое, дома высокие, люди классные, а у мужиков жен бесчисленное количество, вот только не знаю, нужны ли им мойщицы, – равнодушно пробубнила Цянь Сяохун.

– Разумеется, нужны, причем мыть не только голову, но и что пониже. Местные девушки очень уродливы, если вы с Ли Сыцзян туда поедете, то определенно будете пользоваться популярностью, – нахваливал их Рябой Ли, выразив готовность помочь им.

Идея Рябого Ли была очень провокационной, от таких слов большая грудь Цянь Сяохун заходила ходуном, словно готова была выпрыгнуть из одежды, как спасающийся бегством заяц. Когда девушка разузнала подробнее, то перед глазами всплыл завораживающий, будто картинка, образ города, где по улицам бродили толпы достойных и культурных мужчин. Домыв Рябому Ли голову и размявшись, она подумала, что стоило бы поехать, так сказать, повидать белый свет. Отложенных денег хватало на поездку, да и деньги не проблема, самое важное – найти попутчицу. Цянь Сяохун переговорила с глазу на глаз с Ли Сыцзян. Та спросила:

– Далеко?

– Всего ночь на поезде.

– А билет сколько стоит?

– Около восьмидесяти юаней.

– А к кому мы там обратимся?

– Рябой Ли сказал, что все устроит.

– Я подумаю.

– А что тут думать? Если ты не поедешь, то я одна поеду, не жалуйся потом, что я тебя тут бросила.

Наступил конец месяца, а Ли Сыцзян все еще сомневалась. Тут Цянь Сяохун потеряла терпение и сердито сказала:

– Ли Сыцзян, давай уже, рожай быстрее! Столько времени думаешь, а яичко так и не снесла.

Ли Сыцзян металась, словно между жизнью и смертью, и не могла решиться.

Вечером в общежитии Цянь Сяохун дала подруге поручение:

– Ли Сыцзян, завтра утром передай хозяину, что я уволилась. Я вечером встречаюсь с Рябым Ли на вокзале. А ты давай хорошенько намывай головы, чтобы хозяину денежки капали!

Последние слова взбудоражили Ли Сыцзян, ее похожее на яблоко личико раскраснелось, и девушка заявила:

– Я еду с тобой!

1

Вообще-то Рябой Ли вовсе не был рябым. Его отец носил фамилию Ли, а мать – Ма, родители решили дать ему имя Мацзы, то есть «сын Ма», но звучало оно так же, как «рябой», так парень и получил свое прозвище. Рябому Ли еще не было и тридцати. Он называл Ли Сыцзян «сестренкой» и был с ней очень приветлив.

– А чем Рябой Ли в Шэньчжэне занимается? – поинтересовалась Ли Сыцзян.

– Нам-то какая разница? Наше дело – мыть головы, намыливать волосы густые и редкие, мягкие и жесткие, свои и крашеные, короткие и длинные, массировать несколько точек на головах всех размеров и форм. Нужно просто ублажить клиента, а если говорить грубее, то надраить ему башку и все! – Цянь Сяохун распалилась и трещала, словно бобы на сковородке.

Ли Сыцзян обратила внимание, что подруга все больше задается.

Поезд сильно грохотал, пассажиры, развалившись, спали, пуская во сне слюни. Цянь Сяохун внезапно оживилась, ткнула локтем в бок Ли Сыцзян и спросила:

– Сыцзян, как думаешь, какими мы будем через пять лет, когда вернемся из Шэньчжэня?

Ли Сыцзян распахнула глаза, посмотрела затуманенным взглядом на Цянь Сяохун и снова закрыла.

– Слушай, просыпайся, поговори со мной! – Цянь Сяохун снова ткнула подругу в бок локтем.

– Давай я с тобой поговорю, – с этими словами к ней придвинулся Рябой Ли, а за окном стремительно мелькали огни.

– Поезд слишком быстро едет! Меня сейчас стошнит! – Прикрыв рот ладонью, Цянь Сяохун поспешила в туалет.

– Выходим! Выходим! – кричал Ли.

– Приехали? – Цянь Сяохун проснулась, выглянула в окно, увидела надпись «Гуанчжоу» и собралась спать дальше.

– Вы-хо-дим! – Рябой Ли потряс девушку за плечи.

– На улице темень. Где мы? – спросонок пробормотала Ли Сыцзян, вытирая слюну с подбородка. Она посмотрела в окно, где при свете фонарей двигалась толпа пассажиров с большими и маленькими котомками, люди шли целыми семьями.

– Выходим! В Гуанчжоу нужно делать пересадку.

– Э? Ой! Мой кошелек! Кошелек пропал! – Ли Сыцзян, проснувшись, первым делом сунула руку в карман, обнаружила, что он пуст, и тут же заголосила.

– Быть того не может! Посмотри получше! Куда сунула? – спросил Рябой Ли.

– Вот сюда! – Ли Сыцзян задрала куртку и продемонстрировала карман на брюках.

Рябой Ли проверил: впрямь пусто.

– Пятьсот юаней… А-а-а-а… – Оглушительно заревела Ли Сыцзян. Маленьких глазок теперь не было видно на поверхности яблочка, лишь две тонкие щелочки.

Некоторые пассажиры презрительно ухмылялись, а остальные лица ничего не выражали.

– А какого черта ты задрыхла, как свинья? Ты что, решила, что у себя дома на кровати? Знаешь, почему совершаются преступления? Да потому, что преступникам подворачивается удобный случай! Ты не просто не проявила бдительности, а всячески потворствовала и даже искушала воров, можно сказать, подстрекала их! – Цянь Сяохун словно окатила подругу ледяной водой. Она понимала, что если в такой момент начать утешать, то Ли Сыцзян заплачет еще горше. Хоть Цянь Сяохун и не была особо ученой, но умения разбираться в людях у нее было не отнять.

Мимо них двигалась толпа пассажиров, кто-то задел Ли Сыцзян сумкой по голове. Девушка сдержалась, не заревела и, сглатывая слезы, поковыляла к выходу.

Стояла жара. Они, покачиваясь, шли по перрону, снимая по дороге слои свитеров и курток. Ли Сыцзян снова ощупала карманы на брюках. Внезапно ей показалось, что она выглядит как «деревня».

– Сестренка, не горюй! Мы идем навстречу светлому будущему!

– Ли Сыцзян, он правильно говорит, смотри вперед. На, держи! – Цянь Сяохун сунула подруге двести юаней.

Как только Ли Сыцзян сжала в ладошке деньги, ее личико снова сморщилось от плача и на нем отразилась вся гамма чувств.